Низший-2 - Руслан Михайлов (2019)

Мы пытались общаться. Да. Но общение сводилось к гортанному первобытному рыку и злому рявканью, когда-то кто-то первым хватал облюбованный тобой кусок. А к рыку и чавканью изредка добавлялись нескрываемо злые откровенные слова.

— Суки гребаные!

— Удоды! Неумехи! Ушлепки!

— Суки!

— Нграх!

Голод зверский. На руках застывает жир, на мокрых подбородках белесая жировая корка, блестят сальные волосы, спины мокрые от пота — еда разгорячает. Незаметно подошедшая официантка поставила еще один кувшин с компотом. Взялась за опустевший — и выронила. Сальная ручка выскользнула из чистеньких пальцев. Грациозно нагнулась, стрельнула глазками и, неспешно выпрямившись, поплыла по проходу к служебным помещениям. Провожая ее взглядом, не прекращал жевать.

Голод… я никак не могу наесться. Живот распух от мяса, бульона и компота. Но я продолжаю набивать его, доводя до состояния туго натянутого барабана.

Может уже хватит?

Нет! Не трогай тот кусок! Он мой! Рука выстреливает вперед, мы с Баском хватаем одновременно. Дергаем. Никто не уступает, растягиваются губы, мы показываем друг другу свирепый первобытный оскал. Моя рука соскальзывает и зомби с довольным урчанием завладевает добычей. Разочаровано зашипев, хватаю другой кусок, на мгновение опережая Йорку. Там зло фыркает, облизывает угодившие в собравшийся на дне подноса жир, медлит… и сыто отдуваясь откидывается и опускается на спину с долгим стоном удовлетворения. Руки ложатся на переполненный живот. Гоблин жив. Гоблин сыт. Гоблин доволен.

Сыто икая, упорно дожевываю мясо, разбрызгивая сок, взмахиваю рукой, прошу принести бутылку самогона. Вот теперь можно и выпить немного. Совсем немного. Грамм по сто на гоблина. Не больше. День еще не закончен и нас ждут дела.

Силой заставляю себя прекратить. Хватит — уже насытился. Желудок переполнен, но я делаю несколько глотков компота и останавливаюсь, когда понимаю — сейчас все полезет наружу. Тело довольно. Телу плевать. Мозг требует одного — выпить пятьдесят грамм и отправиться спать. И где-то глубоко-глубоко тлеет слабая мысль — такой голод неспроста. Да, это реакция организма на перенесенное напряжение — как психическое так и физическое. Мы побывали в бойне. Орков рвали на части, кровь и слизь лились рекой, от выданной дозы адреналина меня запоздало потряхивало. Потратили уйму энергии. Надо восполнить. Но… тут есть что-то еще. Что-то появившееся после повышения нашего статуса до ОРН-Б. После стандартных якобы уколов некоторое время чувствуется мягкое жжение под кожей и в суставах, раны заживают с удвоенной скоростью и немилосердно чешутся. И голод… голод… тело требует больше еды. Требует белок. Много животного белка и приличествующей ему жирной скользкой смазки — бульон вполне сойдет.

Самогон приносит девушка. Но не официантка — бутылку на стол опускает двести девяносто девятая. От нее пахнет свежестью и цветочным мылом, короткие волосы красиво уложены, футболка, короткие шорты. Милая спортивная девушка. И вспомнить странно, что какие-то два часа назад, когда я перед уходом мельком увидел ее, Энгри выглядела освежеванным восставшим трупом.

Меня поразил тогда контраст… она в зеленой и красной крови, устало опирающаяся на дротик, у ног лежит шлем с разбитым забралом, на поясе сломанная дубина… а на мокрых от пота волосах ни пятнышка крови, просыхая, они трепещут на исходящим из потолочной решетки ветру…

Энгри молча подсаживается к нам. Хватает первый попавшийся кусок мяса и остервенело жует. Никто не говорит ни единого слова. Баск ложится на бок и затихает, прикрыв лицо бейсболкой. Уже заснула Йорка, едва слышно похрапывая и спазматично дергая новой расписной рукой. Йорка уже провалилась в яркое сновидение и судя по сменяющим друг друга выражениям лица, она снова вернулась на зачистку гнезда плуксарных ксарлов.