Ненавижу тебя, красавчик - Пенелопа Уорд, Ви Киланд (2019)

Шарлотта сглотнула и подошла к пакету. Она наклонилась, вытащила содержимое и сняла наклейку с упаковочной бумаги. Потом развернула сверток и показала мне несколько комплектов шелкового нижнего белья всех цветов радуги.

Мое внимание привлекли черные шелковые стринги, пояс которых был украшен крохотной шелковой розочкой.

Я взял их в руку и почувствовал прикосновение нежнейшего шелка. Я представил, как они будут смотреться на кремовой коже Шарлотты. Пальцами я потрогал заднюю часть стринг и представил, как их тонкая часть расположится между ее великолепными ягодицами. Продолжая держать стринги в руке, я крепко сжал их. Точно так же я хотел поглотить Шарлотту целиком.

Шарлотта наблюдала за мной как загипнотизированная.

И я знал, что зашел слишком далеко. Я был ее боссом и заставил ее показать мне нижнее белье. Я все еще продолжал сжимать в руке трусики. Если бы Шарлотта посмотрела вниз, она бы увидела, что я очень возбужден. Это доказывало, что рядом с ней я окончательно теряю рассудок.

Голос разума в моей голове кричал: «Беги!»

Я решил его послушаться.

– Спокойной ночи, – сказал я, вернул ей трусики и незамедлительно покинул кабинет.

Спускаясь на лифте вниз, я всерьез подумал о том, чтобы пойти в какой-нибудь бар и напиться до поросячьего визга, хотя я долгое время почти не пил.

Вместо этого я немного покатался по окрестностям и каким-то образом очутился перед Бруклинским мостом.

* * *

Когда я вошел, прослушивания были в самом разгаре. Как и в прошлый раз, я сел на последнюю скамейку и огляделся. В течение многих лет дела часто приводили меня в этот район Бруклина, поэтому я хорошо его знал. Когда я был подростком, церковь расположилась в этом здании, где прежде был городской театр. Мне было лет тринадцать или четырнадцать, когда здание начали реставрировать. Как-то раз мы с Айрис оказались здесь вместе. И она рассказала мне все, что знала об этом здании. На первое свидание мой дедушка пригласил мою бабушку именно сюда, когда здесь располагался театр. Она так эмоционально рассказывала эту историю, особенно свои впечатления от того, что дедушка пригласил ее в театр, рассчитанный на три тысячи шестьсот зрителей, – в то время это был самый большой театр в стране, – будто дедушка своими руками построил это здание. Воспоминания вызвали у меня улыбку.

Посмотрев вверх, я понял, почему она так впечатлилась. Многоярусный потолок был вручную украшен замысловатым орнаментом, а бельэтаж взмывал над оркестровой ямой. Я восхищался архитектурными решениями и великолепием убранства. Но вдруг мое внимание привлекло происходившее на сцене. Пела женщина. Ее голос был великолепным, сильным, невероятным. Ничего себе. Она могла бы составить конкуренцию самой Аретте Франклин. Возникал вопрос – в своем ли я уме, если допускаю мысль об участии в прослушиваниях. Мне до этих людей было очень далеко. Но тем не менее я был здесь и получал удовольствие, наблюдая, что происходило на сцене.

В течение пятнадцатиминутного перерыва я сидел и проверял свою почту, пока не услышал знакомый голос.

– Вам понадобится это.

Подняв глаза, я увидел Терренса, пожилого волонтера, с которым познакомился в прошлый раз. Он протягивал мне какие-то бумажки. Я их взял.

– Что это?

– Форма заявления для церковного духовенства. – Он подбородком указал на скамейку, на которой я сидел. – Подвинься. Я тут провел целый день, и теперь моим старым ногам нужно отдохнуть.

Я немного подвинулся, чтобы освободить ему место, но бумаги, которые он мне дал, протянул ему обратно.

– Спасибо. Но я не собираюсь становиться прихожанином.

Он и рукой не повел, чтобы забрать бумаги.

– Тебе нужно им стать, если хочешь попробовать себя в хоре. Тебе нужно посетить занятие для прихожан и принять крещение. Но пока твое заявление на рассмотрении, ты можешь попробовать свои силы в прослушиваниях. Просто заполни эти бумаги, я поставлю печать, и можешь участвовать.