— Помнится, в прошлый раз вы очень дорожили временем. Стоит ли тратить его на посторонние вопросы? Или сегодня время для вас уже не столь ценно, зато появилось желание насладиться собственным голосом? — с убийственным спокойствием спросил Риз.

Золотоволосая хмыкнула и повернулась к старухе, прошуршав подолом желтого платья. Старая королева протянула морщинистую руку к шкатулке, что держали изящные пальцы Мор.

— Это и есть доказательство, о котором мы просили?

«Не делай этого! — взывало мое сердце к Мор. — Не показывай им ничего!»

Мор не успела даже кивнуть, когда я заговорила снова:

— А разве моя любовь к верховному правителю — недостаточное доказательство наших добрых намерений? Разве присутствие моих сестер не говорит о том же? На пальце моей средней сестры надето железное кольцо, полученное ею в знак помолвки. Но это не помешало ей оказаться здесь, рядом с нами.

Элайне отчаянно хотелось спрятать руку с кольцом в складках бледно-розового платья с голубыми вставками, но она стояла не шелохнувшись и позволяла королевам разглядывать себя.

— Я бы назвала это доказательством ее первозданной глупости, — насмешливо произнесла золотоволосая. — Быть помолвленной с тем, кто ненавидит фэйцев, и рисковать мечтами о замужестве, общаясь с вами.

— Не судите о том, о чем вы ничего не знаете, — тихо прошипела Неста.

Каждое ее слово было пропитано ядом.

— Эта гадюка снова подает голос? — удивилась золотоволосая, складывая руки на коленях. Потом она качнула головой в мою сторону. — Более мудрые устроители встречи не допустили бы ее сюда.

— Не забывайте, что это ее дом, — сказала я. — Позволяя устраивать наши встречи, Неста изрядно рискует своим положением в обществе. Поэтому у нее есть полное право находиться здесь. Считайте ее представительницей людей, живущих на южной оконечности Притиании. Ее и Элайну. Обеих.

Старуха упредила ответ золотоволосой. Ее морщинистая рука снова потянулась к Мор.

— Покажите нам ваши чудеса. Докажите, что мы заблуждались по части вашего народа.

Риз едва заметно кивнул Мор. Во мне опять все восстало. Этого ни в коем случае нельзя делать. Им ничего нельзя показывать. Они не должны знать о таком сокровище, как Веларис, мой теперешний дом…

«Война требует жертв, — услышала я голос Риза, проникший в щелочку заслона, оставленную для него. — Если мы не отважимся показать им Веларис, мы рискуем потерять Притианию. И не только».

Мор подняла крышку черной шкатулки.

Серебристый шар сверкал, как звезда.

— Имя этого шара — Вератис, — начала она. Ее голос был молодым и одновременно древним. — Это дар моего далекого предка, первого в нашем роду. За всю историю Притиании мы считаные разы доставали шар, являя миру правду.

Мор взяла шар с бархатной подушечки. Он был не крупнее спелого яблока. Сейчас, когда шар лежал в ее ладонях, сложенных чашей, казалось, словно все тело Мор, вся ее сущность составляли с ним единое целое.

— Правда бывает смертельно опасна. Правда — это свобода. Правда способна разрушать, восстанавливать и связывать. Вератис содержит в себе правду о мире. Это вам говорит та самая Морригана, — произнесла она.

Я смотрела на преображенную Мор, на ее изменившиеся глаза, и меня пробирала дрожь.

— И ты, Вератис, знаешь: я говорю правду, — завершила она слова ритуала.

Мор опустила Вератис на ковер. Обе королевы подались вперед.

Теперь заговорил Риз.

— Вы желаете доказательств нашей добропорядочности, наших честных намерений? — спросил он. — В прошлый раз вы поставили нам такое условие. Мы его выполнили. Смотрите.

Вератис замерцал. Светящаяся паутина внутри его вспыхивала и гасла.