Мир валькирий - Алексей Ковальчук (2018)

– Ага, обратил… – задумчиво протянул я. И спросил: – А ты как-то проговорила с ней мое появление в твоей жизни? Или, может, всё же собираешься привлекать её для своих постельных утех? – поинтересовался я вкрадчивым тоном. – Обещаю, что не буду ревновать тебя к девушкам при условии, если сам буду участвовать, – закончил я достаточно жестким голосом.

Ольга резко вскинула голову, поймала мой твердый взгляд, снова сверкнула крохотными молниями в глазах. Но от удара в этот раз удержалась. И недовольным тоном проговорила:

– Я же сказала. Я не собираюсь тобой ни с кем делиться. А по поводу моих бывших любовниц… Зачем мне суррогатная любовь, когда есть ты? И с Анной я ни о чем не разговаривала. Зачем? Она прекрасно понимает свое место. Знала, что у меня однажды появился бы мальчик из какой-нибудь хорошей семьи, и наши отношения, скорее всего, закончились бы.

– Скорее всего… – хмыкнул я. Потом вздохнул, нахмурился и высказал то, что не давало покоя: – Вот смотри, что получается. Девушка, которая в тебя влюблена и целый год имела доступ к твоему телу, с появлением меня, красивого, получает отставку. Понятно, что у тебя, кроме чисто гастрономического интереса, больше никаких чувств не было, но это у тебя. А что у нас испытывает Анна, явно влюбленная в тебя? Я тебе скажу, что кроме чувства брошенности, ненужности и обиды, если не персонально на тебя, то на саму ситуацию, в ней потихоньку разгорается ненависть к человеку, посмевшему встать между ней и её любовью. Я видел её взгляд, Оль. И он не обещал мне ничего хорошего… Не стоит недооценивать чувства человека, любовь которого если и не выбросили на помойку, то оставили на обочине, как ненужный чемодан.

Ольга задумчиво проговорила:

– Она достаточно умная девушка и не должна делать глупостей. Ладно, – тряхнула она головой. – Не волнуйся, я решу этот вопрос, – жестким голосом закончила она.

После этих слов у меня в голове галопом пронесся табун мыслей. Основная из них кричала мне, что я олень, подставивший красивую девушку. Мало ли что мне там показалось в её взгляде. Я совершенно забыл, как Ольга способна решать вопросы. В голове тут же возникла картинка вонзающей себе нож в сердце матери Лизы.

– Гм… Ты… Это… Оль, – замямлил я. – Если лимит моих просьб еще не исчерпан, можно вопрос с девушкой решить как-нибудь помягче? Возможно, там всё не так серьезно, и я вообще всё нафантазировал, – все же сформулировал я свою просьбу.

Сначала Ольга фыркнула. Потом приподнялась, упершись на полностью вытянутую правую руку, склонила голову к плечу и, слегка прищурившись, посмотрела на меня, с явным холодком в голосе спросив:

– Ты что, и правда думаешь, что я такая кровожадная сука, которую хлебом не корми, дай кого-нибудь прирезать?

– Нет-нет, – я даже руками замахал для наглядности. – Просто недавно присутствовал на казни, вот эмоции и накатили. Прости, пожалуйста, если обидел.

Потом вздохнул и добавил:

– Просто я еще, наверное, тебя не очень хорошо знаю. Я имею в виду, все твои маски. Я хорошо знаю только девушку Олю, с которой очень хорошо проводить свободное время. А княгиню Гордееву Ольгу, с которой мне нужно учиться работать, мне еще понимать и понимать. Ещё раз прости, пожалуйста.

Ольга немного помолчала, кивнула и сказала уже обычным голосом:

– Хорошо. Принимаю объяснение.

Потом немного помолчала и, сидя в той же позе, проговорила:

– Презумпцию невиновности еще никто не отменял. Я не кровожадный тиран и не только не хочу, но и не могу казнить направо и налево всех подряд. Человек может думать что угодно, но если он не совершает преступлений или не наносит своими действиями вреда клану, то этот человек не виновен. К тому же с Анной мне было хорошо, и я совсем не собираюсь делать ей больно. Но поговорить нужно, в этом ты прав.

А потом резко и без перехода добавила, глядя мне в глаза: