Полиция - Ю. Несбё (2013)

Харри огляделся. Он думал о долгом разговоре, который состоялся у них с Ракелью сегодня ночью. Обо всем, что в своей жизни человек может обойти, обогнуть, чего может избежать. И о том, от чего человек не может убежать, потому что в этом и заключается его жизнь, смысл его существования. Что все остальное — любовь, мир, счастье — лишь приложение к главному. Говорила в основном Ракель. Она объяснила ему, в чем его долг. Сказала, что тени смерти Беаты стали такими длинными, что заслонили собой тот июньский день, и не имеет значения, будет ли он солнечным. Что он должен. Ради них обоих. Ради них всех.

Харри пробрался к столу носильщиков гроба.

Хаген встал и выдвинул стул, который они придерживали для него.

— Ну? — спросил он.

— Я с вами, — ответил Харри.

Трульс стоял у писсуара, полупарализованный после сказанного Харри. «Открылся сезон для тех, кто ненавидит полицию». Он что-то знает? Чушь! Харри ничего не знает. Откуда ему! Если бы знал, то не бросался бы так словами, не провоцировал бы Трульса. Но он знал о гомике из Крипоса, которого они избили. А как он мог об этом узнать?

Тот парень пытался клеиться к Микаэлю, пытался поцеловать его в зале заседаний, и Микаэль решил, что кто-то мог это видеть. Там, в гараже, они натянули шапку ему на лицо. Бил Трульс, Микаэль только смотрел, как обычно. Он вмешался, когда Трульс чуть было не перестарался, велев ему остановиться. Но было поздно. Он уже перестарался. После их ухода парень остался лежать.

Микаэль боялся, что они зашли слишком далеко, что парень получил увечья и решится подать на них заявление. Так что это стало первым заданием Трульса-сжигателя. С включенной мигалкой они помчались в «Юстисен», пробрались к стойке бара и потребовали рассчитать их за два пива «Мункхольмен», которое им принесли полчаса назад. Бармен кивнул, сказал, хорошо, что есть честные люди, и Трульс дал ему такие хорошие чаевые, что был уверен: бармен это запомнит. Они взяли с собой чек с пробитым временем оплаты, поехали вместе с Микаэлем в криминалистический отдел, где в то время работал один новичок, который, как было известно Микаэлю, мечтал получить должность следователя-тактика. Они объяснили ему, что, возможно, кое-кто захочет повесить на них нападение и поэтому он должен удостоверить, что они чисты. Новичок провел быстрое поверхностное исследование их одежды и, по его словам, не обнаружил ни ДНК, ни крови. После этого Трульс отвез Микаэля домой, а сам вернулся в гараж. Педрилы там уже не было, но кровавый след указывал на то, что ему удалось выбраться из гаража. Так что, вполне возможно, все было не так уж плохо. Но Трульс все равно очистил место от возможных следов, а потом поехал в порт и выбросил дубинку в море.

На следующий день один коллега позвонил Микаэлю и сказал, что педрила связался с ним из больницы и хочет подать заявление о насилии. Трульс поехал в больницу и в конце своего визита сообщил парню о ситуации с доказательствами и о том, в каком положении окажется он сам, если хоть раз скажет слово на работе или вообще появится там.

Больше парня из Крипоса они не слышали и не видели. Все благодаря ему, Трульсу Бернтсену. Черт бы побрал Микаэля Бельмана. Трульс всегда спасал эту свинью. До сих пор. Теперь о том деле знает Харри Холе, а он совершенно непредсказуемый. Он мог стать опасным, этот Холе. Слишком опасным.

Трульс Бернтсен посмотрел на свое отражение в зеркале. Террорист. Конечно, он террорист.

А ведь он еще только начал.

Он вышел из туалета и вернулся в зал, ко всем остальным, как раз в то время, когда Микаэль Бельман заканчивал свою речь:

— …что Беата Лённ была сделана из того же материала, из какого, мы надеемся, сделаны все собравшиеся. И от нас зависит, сможем ли мы это доказать. Только так мы почтим ее память, как ей хотелось бы. Мы возьмем его. Выпьем!