Полиция - Ю. Несбё (2013)

Дверь в ванную распахнулась.

— То есть он мог успеть приехать на матч сразу после совершения убийства в Маридалене, — проговорил Харри, застегивая последнюю пуговицу. — А приехав на стадион, мог предпринять нечто такое, чтобы окружающие его запомнили. Алиби.

— Значит, Валентина не было на том матче, — сказала Катрина. — Но если он все-таки там был, я просмотрю это чертово видео от начала до конца с секундомером в руках, на случай если он хотя бы оторвет задницу от сиденья. Алиби, задница такая!

В районе больших вилл было тихо.

Затишье перед потоком «вольво» и «ауди», которые вернутся домой, закончив рабочий день в корпорации Норвегия, подумал Трульс.

Трульс Бернтсен нажал на кнопку звонка и огляделся.

Красиво разбитый садик. Ухоженный. Для создания таких садиков у начальников полиции появляется время после выхода на пенсию.

Дверь открылась. Он выглядел старше. Тот же острый взгляд голубых глаз, но кожа на шее более обвислая, а осанка не такая прямая. Он был уже не таким внушительным, каким Трульс его помнил. Может, дело было в застиранной домашней одежде, а может, такими становятся, когда работа перестает держать человека в напряжении.

— Берентзен, Оргкрим.

Трульс показал свое удостоверение, будучи уверенным в том, что, если старик и сумеет прочитать фамилию Бернтсен, он подумает, что услышал то же самое. Ложь с возможностью отступления. Но начальник полиции кивнул, не взглянув на удостоверение:

— Я помню, что видел вас, да. Чем могу помочь, Берентзен?

Он не подавал никаких сигналов к тому, что собирается пригласить Трульса в дом. Это вполне устраивало Трульса. Их никто не видел, и посторонних шумов вокруг не было.

— Речь о вашем сыне. О Сондре.

— Что с ним?

— Мы проводим операцию по задержанию нескольких албанских сутенеров на рынке сексуальных услуг, и в связи с этим мы вели наблюдение за трафиком и производили съемки на Квадратуре. Нам удалось установить часть машин, увозивших проституток, и мы хотели вызвать их владельцев на допрос. Мы предложим им сократить срок в обмен на показания против сутенеров. Одна из сфотографированных нами машин имеет номерные знаки, зарегистрированные на вашего сына.

Начальник полиции поднял кустистые брови:

— Что вы такое говорите? Сондре? Исключено.

— Я тоже так считаю. Но все-таки хочу с вами посоветоваться. Если вы полагаете, что это недопонимание, что женщина, которая садится в машину, вполне возможно, и не проститутка вовсе, то мы уничтожим эту фотографию.

— Сондре счастлив в браке. Он воспитан мною, он знает разницу между «хорошо» и «плохо», поверьте мне.

— Конечно, я просто хотел удостовериться, что вы так же относитесь к этому делу.

— Господи, да зачем ему покупать… — человек, стоявший перед Трульсом, скривился, как будто раскусил гнилую виноградину, — секс на улице? А опасность заразиться? А дети? Нет, знаете.

— Тогда, кажется, мы сошлись во мнении, что нет смысла продолжать это дело. И хотя у нас имеются основания подозревать, что эта женщина — проститутка, ваш сын вполне мог одолжить кому-нибудь свою машину, фотографии водителя у нас нет.

— В таком случае у вас и дела нет. Нет, можете забыть об этом.

— Спасибо, мы поступим так, как вы советуете.

Начальник полиции медленно кивнул, внимательно изучая Трульса:

— Берентзен из Оргкима, правильно?

— Так точно.

— Спасибо, Берентзен. Вы хорошо поработали.

Трульс широко улыбнулся:

— Стараемся как можем. Удачного вам дня.

— Повтори, что ты сказал? — произнесла Катрина, глядя на черный монитор.

В мире за пределами Котельной наступила вторая половина дня, здесь же воздух был спертым от испарений человеческих тел.

— Я сказал, что в соответствии с директивой о хранении данных изображения людей на трибунах были удалены, — ответил Бьёрн. — И как видишь, я прав.

— А что сказала я?