Полиция - Ю. Несбё (2013)

Но Холе был выше того, другого. И у него был другой взгляд. И Холе собирался влезть в тот чертов холодильник. Утрамбоваться в него. Они были в одной лодке, двое полицейских на одном и том же месте преступления. И умереть им предстояло вместе. Им двоим вместе, какая ирония! Если бы это не причиняло столько боли, он бы засмеялся.

— Можно мне еще морфину? — прошептал Трульс в надежде, что голос его услышат, несмотря на вой сирены.

Он нетерпеливо ожидал волну блаженства, которая скоро прокатится по телу и смоет ужасную боль. Он подумал, что, возможно, все его размышления вызваны приемом наркотика. Это было бы хорошо. Но мысли не оставляли его.

О том, что, черт возьми, Харри Холе умер вот так.

Как чертов герой.

Уступил место, пожертвовал собой ради врага.

И с этим ты, враг, будь добр, живи, ведь ты жив только потому, что человек, который был гораздо лучше тебя, выбрал смерть за тебя.

Трульс почувствовал, как от копчика поднимается холод и гонит боль впереди себя. Умереть за что-то, за что угодно, только не за такое ничтожество, как ты сам. Может быть, в конце концов, все дело в этом. В таком случае черт бы тебя побрал, Холе!

Он поискал глазами санитара, увидел, что окно «скорой» залито водой: наверное, пошел дождь.

— Еще морфину, мать вашу!

Глава 47

Полицейский, произнося имя которого можно было сломать язык, — Карстен Касперсен — сидел в дежурной части Полицейской академии и смотрел на дождь. Капли прямо, как по линейке, летели во мрак ночи, стучали по блестящему черному асфальту, падали с ворот.

Он выключил свет, чтобы никто не догадался, что на посту в такой поздний час кто-то есть. Под «никто» он подразумевал тех, кто ворует дубинки и другое оборудование. Несколько старых лент полицейского оцепления, использовавшихся на занятиях со студентами, тоже исчезли. А поскольку никаких следов взлома обнаружено не было, значит это был кто-то, имеющий ключ-карту. А поскольку у этого человека была ключ-карта, то дело было не в дубинках и лентах, а в том, что в их рядах завелись воры. Воры, которые, может быть, вскоре захотят выдать себя за полицейских. А такого быть не должно, по крайней мере в его подразделении.

Теперь он видел, как во мраке что-то приближается. Человек вышел из темноты со стороны улицы Шлемдалсвейен, прошел под фонарями перед «Шато-Нёф» и направился к воротам. По походке Карстен его не узнал, ну ничего. Да он вроде шатается! И вообще этого человека все время заносило, как будто ему в левый борт дул сильнейший ветер.

Но он вставил карту в считывающее устройство и в следующее мгновение оказался по эту сторону ворот. Касперсен, который по походке мог узнать любого работающего в этой части здания, вскочил и вышел из дежурки, потому что так нельзя: либо у человека есть доступ, либо нет, третьего не дано.

— Эй, там! — закричал Касперсен. Выходя из дежурки, он надулся, как будто был животным, которое хочет показаться больше, чем есть на самом деле. Он не знал, зачем это делает, но прием подействовал. — Кто ты такой? Что ты тут делаешь? Откуда у тебя ключ-карта?

Скрюченный, насквозь промокший человек повернулся. Он явно пытался распрямиться. Лица его не было видно из-под капюшона куртки, но глаза горели, и Касперсену внезапно показалось, что он чувствует жар, исходящий от его взгляда. Он стал глотать воздух и в первый раз подумал, что не вооружен. Он совершенно не подумал о том, что не помешает чем-нибудь вооружиться для контроля воров.

Человек стянул капюшон с головы.

«Забудь о контроле, — подумал Касперсен. — Мне нужно чем-то защищаться».

Потому что человек, стоящий перед ним, был явно не от мира сего. Пальто его было изорвано и продырявлено, то же самое произошло с лицом.

Касперсен попятился обратно к дежурке, судорожно вспоминая, не вставлен ли ключ в замок двери изнутри.

— Касперсен.

Голос.

— Это я, Касперсен.