Полиция - Ю. Несбё (2013)

— Я должен доложить начальнику Полицейского управления, — сказал он. — И помалкивай про убийство той девчонки.

— Пресса раскопает.

— Знаю. Но я собираюсь посоветовать начальнику полиции пока оставить спекуляции на эту тему на совести прессы.

— Мудро, — одобрила Беата.

Он быстро улыбнулся ей, поблагодарив за крайне необходимую поддержку. Затем посмотрел на горный склон и парковку, оценив, какой путь ему необходимо проделать. Поднял глаза на труп и снова поежился:

— Знаешь, о ком я думаю, когда вижу такого высокого худого мужчину?

— Да, — ответила Беата Лённ.

— Хотел бы я, чтобы он сейчас был с нами.

— Да не был он тощим дылдой, — вмешался Бьёрн Хольм.

Двое собеседников повернулись к нему.

— Разве Харри…

— Я говорю об этом парне, — ответил Хольм, кивнув на тело, свисающее с подъемника. — О Нильсене. Он стал дылдой за эту ночь. Если вы потрогаете его тело, то почувствуете, что оно имеет консистенцию желе. Я уже видал подобное: так бывает, когда человек падает с огромной высоты и ломает себе все кости. А если скелет переломан, то мясу не к чему прицепиться и оно скользит, поддаваясь силе притяжения, пока rigor mortis[19] не остановит это движение. Любопытненько, да?

Они молча разглядывали тело. Потом Хаген резко повернулся и пошел прочь.

— Слишком много информации? — спросил Хольм.

— Возможно, перебор с деталями, — ответила Беата. — И мне бы хотелось, чтобы он был здесь.

— Как думаешь, он вообще когда-нибудь вернется? — сказал Бьёрн Хольм.

Беата покачала головой. Бьёрн Хольм не знал, было ли это ответом на его вопрос или общей оценкой ситуации. Он развернулся и краем глаза заметил легко покачивающуюся еловую ветку на опушке леса. Холодный птичий крик пронзил тишину.

Часть II

Глава 6

Колокольчик над входной дверью оглушительно зазвенел, когда Трульс Бернтсен зашел с морозной улицы во влажное тепло. В помещении пахло гнилыми волосами и лосьоном для волос.

— Подстричься? — спросил юноша с блестящими черными волосами, которые, Трульс был уверен, ему уложили в другом салоне.

— Двести? — ответил вопросом Трульс, стряхивая с плеч снег.

Март, месяц нарушенных обещаний. Он указал большим пальцем за спину, чтобы удостовериться, что объявление на улице по-прежнему актуально. Мужская стрижка — 200. Детская — 85. Пенсионерам — 75. Трульс видел, как люди заходили сюда с собаками.

— Как всегда, друг мой, — сказал парикмахер с пакистанским акцентом и жестом пригласил его сесть в одно из двух свободных кресел.

В третьем сидел мужчина, в котором Трульс моментально определил араба: он смотрел мрачным взглядом террориста из-под свежевымытой челки, прилипшей ко лбу. Мужчина быстро отвел взгляд, встретившись с Трульсом глазами в зеркале: может, почуял запах бекона, а может, узнал взгляд копа. В таком случае он мог быть одним из дилеров, работающих на улице Бругата. Всего лишь травка, арабы настороженно относятся к тяжелым наркотикам. Наверное, Коран приравнивает спид и героин к свиному стейку? А может, это сутенер, золотая цепь — первый признак. В таком случае кто-то незначительный. Трульс знал в лицо всех серьезных сутенеров.

Парикмахер надел на него нагрудник.

— Да, хорошо ты оброс после последней стрижки, друг мой.