Полиция - Ю. Несбё (2013)

— Надеюсь, удача развернется к нам лицом. В любом случае это означает, что она относится к другой категории.

— И какой же?

— К активно скрывающимся.

— Ты хочешь, чтобы я помогла тебе отыскать ее?

— У меня есть ее последний известный адрес в Осло и адрес ларька, в котором она заполнила лотерейный купон. И я знаю, что она принимала наркотики.

— Хорошо, — сказала Беата. — Я поговорю с нашими агентами.

— Спасибо.

— Не за что.

Молчание.

— Что-нибудь еще?

— Нет. Да. Тебе нравится фильм «Поющие под дождем»?

— Я не люблю мюзиклы, а что?

— Задушевного друга не так-то легко найти, как думаешь?

Беата тихо засмеялась:

— Да. Давай как-нибудь поговорим об этом.

Они положили трубки.

Антон сидел и ждал, сложив руки на груди и вслушиваясь в тишину. Он посмотрел в сторону коридора.

Мона сейчас находилась у пациента и скоро должна была выйти и улыбнуться ему своей лукавой улыбкой. Может быть, она положит руку ему на плечо. Или погладит его по волосам. А может, быстро поцелует, дав ему возможность на минуту почувствовать вкус своего языка, который всегда пах мятой, а потом удалится по коридору, дразняще крутя пышной задницей. Может, она и не собиралась его дразнить, но ему хотелось думать, что собиралась. Что напрягала мышцы и поигрывала ими ради него, ради Антона Миттета. Да, ему было за что благодарить судьбу, как говорят.

Он посмотрел на часы. Скоро придет смена. Он уже собирался зевнуть, как вдруг услышал возглас.

Этого было достаточно, чтобы Антон мгновенно вскочил на ноги и распахнул дверь. Он оглядел комнату слева направо и убедился, что в палате находятся только пациент и Мона.

Мона стояла возле койки, открыв рот и вытянув руку вперед. Она не отрываясь смотрела на пациента.

— Он… — начал Антон, но не закончил вопроса, услышав, что звук никуда не делся. Звук прибора, регистрирующего сердцебиение, был таким пронзительным, а тишина настолько полной, что он слышал короткий ритмичный писк даже из коридора.

Кончики пальцев Моны касались той точки, где ключицы соединяются с грудиной, — точки, которую Лаура называла «ювелирной впадиной»: именно в ней покоилось золотое сердечко, подаренное ей Антоном на одну из годовщин свадьбы. Они не праздновали годовщины, но отмечали их по-своему. Может быть, и настоящие женские сердца поднимались к этой точке, когда они были напуганы, загнаны или напряжены, потому что в таких ситуациях Лаура касалась своими пальцами той же точки. Эта поза, так похожая на позу Лауры, отвлекла его внимание от всего остального. И даже когда Мона широко улыбнулась ему и шепотом, будто боясь разбудить пациента, произнесла несколько слов, ему померещилось, что слова эти прозвучали из другого места:

— Он заговорил. Он заговорил!

Катрина потратила три минуты, чтобы хорошо известными обходными путями пробраться в компьютерную систему Полицейского управления Осло, а вот найти записи допросов по делу о попытке изнасилования в отеле в Утте оказалось сложнее. Обязательная оцифровка всех звуковых и видеозаписей на пленочных носителях шла довольно быстро, но с каталогизацией дело обстояло значительно хуже. Катрина использовала для поиска все ключевые слова, какие смогла придумать: «Валентин Йертсен», «отель», «Утта», «изнасилование» и так далее, но поиск не дал результата. Она уже почти сдалась, когда внезапно помещение заполнил высокий мужской голос, полившийся из динамиков:

— Она ведь просила об этом.

Катрина почувствовала, как по телу побежали мурашки. Такое же ощущение бывало у нее, когда они с отцом сидели в лодке, а он спокойно сообщал, что у него клюет. Она не знала почему, но была уверена, что это тот самый голос. Это был он.

— Интересно, — ответил другой голос. Низкий, почти вкрадчивый. Голос полицейского, которому необходимо добиться результата. — Почему ты так говоришь?