Ведьма - Камилла Лэкберг (2019)

Она должна как можно скорее связаться с Санной.

Когда Эрика проходила мимо толпы, глазевшей на съемки, кто-то коснулся ее руки. Женщина со всякими приспособлениями для макияжа на поясе, косясь одним взглядом на Марию, наклонилась к уху Эрики и прошептала:

– Я слышала, как Мария сказала, будто у нее есть алиби на то время, когда пропала девочка. Что она якобы ночевала у Йоргена в его номере…

– И что? – спросила Эрика, с нетерпением ожидая продолжения.

– Это неправда, – прошептала женщина – судя по всему, гримерша.

– Откуда вы знаете? – прошептала в ответ Эрика.

– Потому что с Йоргеном в ту ночь была я.

Эрика взглянула на женщину. Потом задумчиво посмотрела на Марию, вовсю игравшую очередную сцену. Она и впрямь прекрасная актриса.

* * *

От лекарств, которыми его накачивали, кружилась голова. Болеутоляющее. Успокоительное. Усыпляющее гудение от трубки с кислородом. Карим почти все время спал. В те недолгие минуты, когда он вспоминал, где находится, из глаз текли слезы. Он спрашивал медсестер, как себя чувствует Амина, умолял, чтобы ему позволили увидеть ее, но ему отвечали, что он должен оставаться в постели. К нему в палату приходили дети; Карим помнил их горячие щечки, когда они плакали, уткнувшись в его подушку. Врач сказал, что завтра их выпишут, но можно ли на кого-то полагаться? На полицию? Других обитателей центра? Карим уже не знал, кто друг, а кто враг.

С какими надеждами он приехал в свою новую страну… Он хотел работать, вносить свой вклад. Видеть, как дети растут, становясь сильными, уверенными в себе, толковыми. Теми, кто в состоянии изменить мир…

Теперь все рухнуло. Амина лежит на больничной койке в чужой стране, окруженная бригадой чужаков, борющихся за ее жизнь. Возможно, она умрет здесь – на чужбине, за тысячи миль от дома. В стране, куда он ее привез.

В течение всего их долгого путешествия Амина была такой сильной. Ее воля перенесла их с детьми через бурное море, через таможни и границы, сквозь постукивание колес о рельсы и шуршание автобусных шин по асфальту. Они с Аминой нашептывали детям нежные слова, когда те не могли заснуть, обещая, что все будет хорошо. Он обманул их. Предал Амину.

Его преследовали тревожные сны. Видения тех, кого он предал, сменялись картинами пожара, горящих волос Амины. Он видел ее потухший взгляд, когда она спрашивала его, зачем он притащил ее и детей в эту забытую богом страну, где никто не желал смотреть им в глаза, никто не приветствовал их, но кто-то пожелал, чтобы они сгорели заживо.

Под действием лекарств Карим снова заснул. Он достиг конца пути.

* * *

– Здесь, – сказал Йоста, указывая на боковую дорогу.

Они проехали полпути до Хамбургсунда; дорога, отходившая от асфальтированной трассы, была узкой и петляла по лесу.

– Он что, живет прямо в лесу? В его возрасте? – спросил Патрик и притормозил, пропуская кота, перебежавшего дорогу прямо перед машиной.

– Когда я позвонил, он сказал, что временно проживает у дедушки. Сикстена я немного знаю. Он и впрямь одряхлел, и до меня дошли слухи, что к нему переехал внук, чтобы помогать ему. Но я не сообразил, что этот внук и есть Юханнес Клингсбю.

– Такое нечасто бывает, – проговорил Патрик и снова прибавил скорость. – Чтобы внуки соглашались заботиться о стариках.

– Вот здесь, – сказал Йоста, судорожно держась за ручку над дверцей. – Боже, поездки с тобой за рулем отняли у меня несколько лет жизни.

Патрик улыбнулся, въезжая на маленький ухоженный дворик, где перед домом стояло несколько транспортных средств.

– Кто-то любит все, что приводится в движение двигателем, – усмехнулся он, оглядев стоящие в ряд моторную лодку, автомобиль, гидроцикл и экскаватор.

– Хватит пускать слюнки, пошли, – сказал Йоста, похлопав его по плечу.

С трудом оторвавшись от моторизированных штуковин, Патрик поднялся по каменной лестнице и постучал в дверь. Юханнес тут же открыл.