Статский советник - Борис Акунин (2007)

Началось всё в сентябре, через несколько дней после того, как подорвался Соболь — бросил бомбу в Храпова, когда тот выходил из церкви, а снаряд угодил под бровку тротуара и все осколки полетели в мотальщика.

Тогда и пришло первое письмо.

Нет, не пришло, обнаружилось. На обеденном столе, в квартире, где в ту пору размещалась Боевая Группа и куда имели доступ очень немногие.

Не группа — одно название, потому что из боевиков после гибели Соболя остался только Грин. Помощники и связные не в счет.

Боевая Группа образовалась так. Когда Грин нелегально вернулся в Россию, то долго примеривался, где может принести больше пользы — куда поднести спичку, чтобы огонь занялся пожарче. Возил листовки, помогал устраивать подпольную типографию, охранял партийный съезд. Все это было нужное, но он выковал из себя стального человека не для работы, с которой может справиться каждый.

Постепенно цель определилась. Всё та же — террор. После разгрома «Народной воли» боевая революционная деятельность почти сошла на нет. Полиция теперь стала не та, что в семидесятые. Повсюду шпионы и провокаторы. За всё минувшее десятилетие — пара удачных терактов и десяток проваленных. Куда годится?

Без тираноборства революций не бывает — это аксиома. Листовками и просветительскими кружками царизм не своротить. Террор был нужен как воздух, как глоток воды в пустыне.

Всё хорошенько продумав, Грин приступил к действию. Поговорил с членом ЦК, Мельником, которому полностью доверял, заручился осторожным согласием. Первый акт он проведет на свой страх и риск. Если удастся, партия объявит о создании Боевой Группы, обеспечит финансовую и организационную поддержку. Если провал — он действовал в одиночку.

Это было разумно. Одному в любом случае безопасней — сам себя Охранке не выдашь. У Грина тоже было условие: о нем в ЦК будет знать только Мельник, все контакты через него. Если понадобятся помощники, Грин подберет их сам.

Первое задание получил такое: привести в исполнение давний приговор, вынесенный тайному советнику Якимовичу. Якимович был убийца и негодяй. Три года назад отправил на эшафот пятерых студентов за подготовку цареубийства. Дело было грязное, с самого начала спровоцированное полицией и тем же Якимовичем, в ту пору еще не тайным советником, а всего лишь скромным товарищем прокурора.

Грин убил его во время воскресного гуляния в парке. Просто, без затей: подошел, всадил в сердце кинжал с вырезанными буквами БГ. Пока публика сообразила, что к чему, быстро, но не бегом вышел за ворота и уехал на обычном извозчике.

Акция, проведенная впервые после долгого затишья, отличным образом встряхнула общество. Все заговорили о таинственной организации с кощунственным названием, а когда партия объявила о значении букв и о возобновлении революционной войны, по стране пробежал полузабытый нервический ток — тот самый, без которого немыслимы никакие социальные потрясения.

Теперь у Грина было все необходимое для серьезной работы: снаряжение, деньги, люди. Последних он находил сам или выбирал из предложенных партией кандидатур. Взял себе за правило: в группе должно быть три-четыре человека, не больше. Для террора вполне достаточно.

Дела замышлялись большие, но следующее покушение — на палача Храпова — закончилось провалом. Не полным, потому что у мертвого бомбиста нашли револьвер с надписью БГ, и это произвело впечатление. Но репутация группы все равно пострадала. Больше осечек быть не могло.

Вот как обстояли дела, когда Грин обнаружил на столе сложенную вдвое бумажку с ровными машинописными строчками. Листок он сжег, однако текст запомнил слово в слово.