Статский советник - Борис Акунин (2007)

— Я ведь вам все это не из простодушного хвастовства рассказываю. Вы, верно, уже давно поняли, что простодушия во мне немного. Нет, я хочу вас с места сдвинуть, чтобы вы вон тому каменному сидню не уподоблялись. Мы с вами, Эраст Петрович, столбовые дворяне, на таких столбах вся Российская империя держится. Я веду род от варягов, вы — потомок крестоносцев. В наших жилах течет древняя разбойничья кровь, от веков она стала терпкой, как старое вино. Она погуще, чем жидкая киноварь купчишек и приказных. Наши зубы, кулаки и когти должны быть крепче, чем у Мининых, иначе уплывет империя у нас меж пальцев, такое уж подходит время. Вы умны, остры, смелы, но есть в вас этакая чистоплюйская, аристократическая вялость. Если на пути вам встретится, пардон, куча дерьма, вы на нее в лорнетку взглянете и стороной обойдете. Пусть другие наступают, а вы своих нежных чувств и белых перчаток зазгрязнять не станете. Вы простите меня, я сейчас нарочно грубо и зло излагаю, потому что наболело, это давняя моя idée fixe. Смотрите, в каком редкостном положении мы с вами оказались — по воле судьбы и стечению обстоятельств. Убит начальник Жандармского управления, убит начальник Охранного отделения. Остались только мы с вами. Могли бы из столицы прислать сюда нового начальствующего для руководства расследованием — директора Департамента, а то и самого министра, но эти господа тертые калачи. Боятся за карьеру, предпочли предоставить все полномочия нам с вами. И отлично! — Пожарский энергично махнул рукой. — Нам с вами бояться нечего и терять уже нечего, а приобрести можно очень-очень многое. В адресованной нам высочайшей телеграмме сказано: «Неограниченные полномочия». Вы понимаете, что такое «неограниченные»? Это означает, что и Москвой, и всем политическим сыском империи на ближайший период по сути дела управляем вы и я. Так давайте не толкаться локтями, не мешать друг другу, как это было до сих пор с Бурляевым и Сверчинским. Ей-богу, лавров хватит обоим. Давайте объединим усилия.

На всю многословную филиппику Эраст Петрович ответил одним словом:

— Давайте.

Глеб Георгиевич подождал, не будет ли сказано чего-то еще, и удовлетворенно кивнул.

— Ваше мнение о Мыльникове? — вернулся он к деловому тону. — По старшинству временным начальником Охранного нужно делать его, но я бы предпочел Зубцова. Нового из Петербурга, по-моему, требовать не нужно. Мы не можем ждать, пока новый человек войдет в ход работы.

— Да, нового нельзя. И Зубцов работник способный. Но нам от Охранного отделения сейчас нужна не столько аналитическая разработка, сколько п-практическая агентурно-розыскная деятельность, а это епархия Евстратия Павловича. Да и обижать его понапрасну я бы не стал.

— Но Мыльников отвечал за подготовку провалившейся операции. Результат вам известен: убит Бурляев и три филера, еще пятеро ранены.

— Мыльников не виноват, — убежденно произнес статский советник.

Пожарский внимательно взглянул на него:

— Нет? В чем же, по-вашему, причина неудачи?

— Измена, — коротко ответил Фандорин и, заметив, как изумленно поползли вверх брови собеседника, пояснил: — Террористы знали, во сколько начнется операция, и были наготове. Кто-то их п-предупредил. Кто-то из наших. Так же, как в деле с Храповым.

— Это ваша версия, и вы до сих пор молчали? — недоверчиво спросил князь. — Ну, знаете, вы просто неподражаемы. Нужно было мне поговорить с вами начистоту раньше. Однако ваше предположение слишком серьезно. Кого именно вы подозреваете?

— К-круг посвященных в подробности ночной операции был узок. Я, вы, Бурляев, Мыльников, Зубцов. Да, еще поручик Смольянинов мог слышать.

Глеб Георгиевич фыркнул, кажется, находя предположения собеседника нелепыми, однако все же принялся загибать пальцы.