Убийственно тихая жизнь - Луиза Пенни (2014)

– Если уж речь зашла об адвокатах, вы, случайно, не знаете, услугами какого адвоката пользовалась ваша тетушка?

– Стикли. Норман Стикли. – Голос ее звучал ломко. – Мы тоже время от времени пользуемся его услугами, когда нужно переводить деньги за недвижимость в районе Уильямсбурга.

– Вы не дадите мне его координаты?

Пока она своей когтистой рукой записывала для него адрес адвоката, Гамаш огляделся и заметил, что некоторые пункты в списках, висевших на доске «Продается», извещали о продаже наследственных владений – прекрасных, обширных семейных домов. Большинство предложений по продаже были довольно скромными. Йоланда продавала немало кондоминиумов и трейлеров. Что ж, кто-то должен был продавать и их, и, вероятно, для этого требовался куда более искушенный продавец, чем для продажи дома, построенного сто лет назад. Но чтобы сводить концы с концами, нужно продавать много трейлеров.

– Прошу. – Она пододвинула к нему бумажку. – Мой адвокат позвонит вам.

Оливье уже ждал Гамаша в машине.

– Я опоздал? – спросил Гамаш, посмотрев на часы: они показывали 1.10.

– Да нет. Даже немного раньше пришли. А мне нужно было прикупить лука к обеду. – В машине стоял отчетливый и довольно приятный запах. – И, откровенно говоря, я не думал, что разговор с Йоландой займет у вас много времени. – Оливье улыбнулся, трогаясь с места. – И как оно прошло?

– Не совсем так, как я предполагал, – признал Гамаш.

Оливье отрывисто хохотнул:

– Эта наша Йоланда – та еще штучка. Она там не рыдала истерически?

– Вообще-то, нет.

– Сюрприз. А я думал, что на публике, да к тому же в присутствии полиции, она вовсю разыграет свою роль единственной наследницы. Она всегда предпочитает внешний эффект реальному положению дел. Я даже не знаю, понимает ли она вообще, что такое реальность, настолько она занята созданием собственного образа.

– Какого образа?

– Успешного. Ей необходимо выглядеть счастливой и успешной женой и матерью.

– А разве не так же хотим выглядеть мы все?

Тут Оливье смерил его лукавым и открыто гейским взглядом. Гамаш встретился с ним глазами и только теперь понял, что сказал. Он поднял брови, укоризненно глядя на Оливье, и тот снова рассмеялся.

– Я хотел сказать, – улыбнулся Гамаш, – что у нас у всех имеется некий образ на публику.

Оливье кивнул. Так оно и есть. В особенности в гей-сообществе, где ты должен быть веселым, умным, циничным и, самое главное, привлекательным. Если ты все время хмуришься, это раздражает. Это была одна из причин, по которым он уехал за город. Он чувствовал, что в Трех Соснах может попытаться быть самим собой. Вот только он никак не думал, что ему потребуется немало времени, чтобы понять, кто же он такой на самом деле.

– Вы правы. Но в случае с Йоландой, как мне кажется, это гораздо глубже. Она как голливудская штучка. Фальшивый фасад – и полная пустота и уродство внутри. Легковесность.

– А ее отношения с мисс Нил?

– Они явно были довольно близки в детстве Йоланды, но потом случилась какая-то размолвка. Понятия не имею, что это было. Йоланда всех отфутболивает, но, вероятно, это было что-то серьезное. Джейн даже отказывалась видеть Йоланду.

– Правда? Почему?

– Понятия не имею. Возможно, Клара знает. Тиммер Хадли наверняка могла бы вам сказать, но она умерла.

Опять это совпадение: смерть Тиммер в такой близости от смерти самой Джейн.

– И тем не менее Йоланда Фонтейн, похоже, думает, что мисс Нил все свое состояние завещала ей.

– Может, и так. Для некоторых родственные узы важнее всего.

– Мне показалось, что ей очень важно попасть в дом покойной до того, как туда войдем мы. Вы что-нибудь можете сказать по этому поводу?

Оливье задумался:

– Не знаю. Сомневаюсь, что кто-то может ответить на этот вопрос, потому что никто не бывал в доме Джейн.

– Как-как? – Гамашу показалось, что он ослышался.