Убийственно тихая жизнь - Луиза Пенни (2014)

– Хотя, если подумать, все логично. Сейчас охотничий сезон. Но я согласна: у меня дрожь по телу от старой охотничьей стрелы. Жуть какая-то. Индейку?

– Давай. Сыра? – спросила Клара.

– Ломтик. Нет, пожалуй, мне ломтик чуть побольше.

– Когда ломтик превращается в кусище?

– Ну, если ты сама как кусище, то размер не имеет значения, – сказала Мирна.

– Не забыть бы: в следующий раз лягу спать с кусищем английского сыра.

– Ты изменяешь Питеру?

– С едой? С едой я изменяю ему каждый день. С мармеладным мишкой, имя которого не назову. Вообще-то, его зовут Рамон. С ним я чувствую себя совершенной. Нет, ты только посмотри. – Клара показала на цветочную композицию на буфете.

– Я ее сегодня утром сделала, – сказала Мирна, довольная тем, что Клара все же заметила.

«Клара все замечает, – подумала Мирна, – но ей хватает такта говорить только о хорошем».

– Я так и поняла. В ней что-нибудь есть?

– Посмотри – и увидишь, – с улыбкой сказала Мирна.

Клара наклонилась над композицией из однолетней монарды, гелениума и кисточек для акриловых красок и увидела внутри пакет в оберточной бумаге.

– Чувствую, что там шалфей и зубровка, – сказала Клара, вернувшись за столик. Она принялась разворачивать бумагу. – Это означает то, о чем я думаю?

– Для обряда, – ответила Мирна.

– Какая великолепная мысль. – Клара погладила Мирну по руке.

– Из сада Джейн? – спросила Рут, вдыхая терпкий, безошибочно узнаваемый запах шалфея и сладковатый аромат зубровки.

– Шалфей – да, мы с Джейн собирали его в августе. А зубровку я взяла у Анри недели две назад, когда он косил траву. Она растет вокруг Индейского камня.

Рут передала их Бену, который взял растения, но с опаской.

– Да ладно, они тебя не укусят. – Рут выхватила у него засушенный букетик и помахала перед носом Бена. – Насколько мне помнится, тебя даже приглашали на обряд летнего солнцестояния.

– Только в качестве человеческой жертвы, – откликнулся Бен.

– Перестань, Бен, это несправедливо, – сказала Мирна. – Мы же говорили, что, возможно, это и не понадобится.

– Это было забавно, – сказал Габри, заглатывая фаршированное яйцо. – Я облачился в сутану.

Он понизил голос и огляделся: а вдруг священник и в самом деле войдет и захочет провести обряд.

– Лучшего применения для сутаны не найдешь, – сказала Рут.

– Спасибо, – слегка поклонился Габри.

– Это был вовсе не комплимент. У тебя до обряда была традиционная сексуальная ориентация?

– Откровенно говоря – да. – Габри посмотрел на Бена. – И все получилось. Волшебство. Тебе определенно нужно сходить еще раз.

– Это верно, – сказал Оливье. Он стоял за спиной у Габри и массировал ему шею. – Рут, а ты до обряда была женщиной?

– А ты?

– И ты говоришь, что это, – Гамаш держал наконечник острым концом к потолку, – было найдено в незапертом ящике вместе с двенадцатью другими такими же?

Он осмотрел наконечник с его четырьмя лезвиями, сходящимися в элегантное смертельное острие. Это было идеальное бесшумное орудие убийства.

– Да, сэр, – ответила Лакост.

Она твердо держалась своего места у огня. С этого места в отдельном зале бистро она видела дождь за стеклянными дверьми, настоящий холодный ливень, хлещущий по стеклу. Ее руки, освободившиеся от орудия убийства, держали горячую кружку с супом и теплую булочку с ветчиной, растопленным сыром и несколькими листьями салата.

Гамаш осторожно положил наконечник на раскрытую ладонь Бовуара.

– Это можно надеть на любую стрелу?

– Что у вас на уме? – спросил у шефа Бовуар.

– В этом клубе полно спортивных стрел, верно?

Лакост кивнула с полным ртом.

– С такими маленькими короткими наконечниками, похожими на пули?

– Верно, – не переставая жевать, ответила Лакост.

– Можно ли их снять, а такие наконечники надеть?