Убийственно тихая жизнь - Луиза Пенни (2014)

Вдоль стен магазина стояли стеллажи, пронумерованные и заполненные в определенном порядке книгами, по большей части на английском, но и на французском тоже. Мирне удалось придать своему владению вид скорее не магазина, а библиотеки в культурном и уютном загородном доме. Она поставила два кресла-качалки рядом с камином и диван напротив. Гамаш сел в одно из кресел и принялся листать книгу, вспоминая ее мудрость.

– Вот хорошая книга, – сказала Мирна, садясь на противоположное кресло. Она принесла груду старых книг и пачку ценников. – Мы не знакомы. Меня зовут Мирна Ландерс. Я видела вас на собрании.

Гамаш поднялся и, улыбаясь, пожал ей руку:

– Я вас тоже видел.

Мирна рассмеялась:

– Меня трудно не заметить. Единственная черная в Трех Соснах, и вовсе не с осиной талией.

– В этом смысле мы с вами похожи, – улыбнулся Гамаш, погладив живот.

Мирна выбрала книгу из стопки:

– Вы это читали?

В руках у нее был потрепанный экземпляр книги брата Альбера «Утрата». Гамаш отрицательно покачал головой, понимая, что это, вероятно, не самое приятное чтение. Мирна перевернула книгу в своих громадных руках, словно лаская ее.

– Он выдвигает теорию, согласно которой жизнь – это утрата, – сказала она, немного помолчав. – Утрата родителей, утрата любви, утрата работы. Поэтому мы должны отыскать в нашей жизни более высокий смысл, чем эти люди и явления. Иначе мы потеряем и себя.

– И что вы об этом думаете?

– Полагаю, он прав. Я работала психотерапевтом в Монреале, но несколько лет назад переехала сюда. Большинство людей приходили ко мне из-за кризиса в их жизни, а большинство кризисов связано с утратами. Утрата брака или важных отношений. Утрата чувства безопасности. Работы, дома, родителя. Что-то заставляет их просить о помощи и заглядывать в собственную душу. И катализатором этого часто являются перемены и утраты.

– А это одно и то же?

– Для некоторых людей, не умеющих адаптироваться, видимо, да.

– Утрата власти?

– Да, это громадная утрата. Большинство из нас не возражает против перемен, если мы сами являемся их инициаторами. Но перемены, навязанные нам кем-то другим, могут ввести человека в прострацию. Я думаю, брат Альбер попал в самую точку. Жизнь – это утрата. Но, как подчеркивается в книге, утрата дает нам свободу. Если мы смиримся с тем, что нет ничего постоянного и перемены неизбежны, если мы научимся перестраиваться, то мы станем счастливее.

– И что привело вас в Три Сосны? Утрата?

– Это несправедливо, старший инспектор. Вы меня поймали. Да. Но не совсем обычная утрата, потому что мне, конечно же, всегда приходилось быть особенной и не похожей на других. – Мирна откинула назад голову и рассмеялась. – Я утратила сочувствие ко многим из своих пациентов. Двадцать пять лет я выслушивала их жалобы и наконец сломалась. Как-то утром я проснулась, совершенно выбитая из колеи после общения с сорокатрехлетним пациентом, который вел себя как шестнадцатилетний подросток. Каждую неделю он приходил с одними и теми же жалобами: «Тот-то меня обидел. Жизнь полна несправедливостей. Это не моя вина». Три года я предлагала ему и то и се, а он за три года и пальцем не пошевелил. И вот, слушая его в тот день, я внезапно поняла: он не меняется, потому что не хочет. У него нет желания меняться. И мы еще двадцать лет будем толочь эту воду в ступе. В тот день мне стало ясно, что большинство моих пациентов такие же, как он.

– Но все же некоторые из них пытались что-то сделать.