Император и Сталин - Сергей Васильев (2020)

— Владимир Ильич, — прокашлявшись, встал из-за стола Мечислав Бронский, второй поляк после Дзержинского в составе Совнаркома, — точно так же, как крестьяне вместе с поместьями уничтожили аграрное производство, рабочее самоуправление развалило и разворовало отобранные у буржуев заводы и фабрики. Промышленность не работает. Самый ходовой товар сегодня — кустарные зажигалки из патронных гильз. Вот их и собирают, меняя на самогон и муку.

— «Вострые» мужички, разграбив усадьбы помещиков и разделив между собой землю, отнюдь не горят желанием немедленно накормить город, — вставил слово недавно прибывший из рязанской губернии новый нарком земледелия Семён Середа. — Наоборот — хлеб придержат «до лучших времён».

— Ну, что ж, — задумчиво произнёс Цурюпа, возвращаясь за стол, — если хлеб нельзя ни купить, ни обменять, если деньги ничего не значат, а обменный фонд промышленных товаров отличается крайней скудостью… Хлеб можно будет только отнять. Объявим продовольственную диктатуру, мобилизуем пролетариат и армию на изъятие хлебных излишков.

— Пусть так, — Ленин хлопнул ладонью по сукну на столе, — товарищ Цурюпа, приготовьте, пожалуйста, текст постановления — я завизирую. В основе нашей «тактики» должен лежать тот принцип, как вернее и надёжнее можно обеспечить социалистической революции возможность укрепиться или, хотя бы, продержаться в одной стране до тех пор, пока присоединятся другие страны…

Сталин был единственным советским министром, кто не подписал Воззвание Совета Народных комиссаров «Все на борьбу с голодом!». Вчера дать землю, а сегодня отнять скудный урожай, который крестьянам удалось вырастить, он считал делом вредным и смертельным для самой революции.

Обошлись и без него. Ленин, Троцкий, Цурюпа, Луначарский, Чичерин, Шляпников, Ландер, Гуковский, Винокуров, Петровский были уже мыслями в мировой революции, откуда предстоящий конфликт с деревней казался ничтожным и не заслуживающим внимания… Лидеры большевиков не уточняли, как определять принадлежность крестьян к кулачеству. В результате продотряды, столкнувшись с зажиточными хозяйствами, поголовно причисляли крестьян к кулакам со всеми вытекающими последствиями.

«Правда» опубликовала «Воззвание» 1 июня 1918 года и крестьяне бросились прятать урожай. Началась битва за хлеб. Опять появились мародёры и садисты, набившиеся в продотряды, как раньше в Красную гвардию. Тревожные письма с мест о расправах и злоупотреблениях. Распоротые и набитые зерном животы продотрядовцев, расстрелянные семьи «кулаков и подкулачников». Сгнившие схроны пшеницы. Тонны продовольствия, бездарно загубленного при перевозке и хранении. И много крови. Кровь на мандатах, на пшеничных зёрнах и на руках трудового пролетариата, воюющего с трудовым крестьянством..

В этот раз надо учесть ошибки и не допустить. Раскулачивать всё равно кого-то придётся, список жирных котов уже готов и надо решить, кто будет в этом списке первым? Хотя с чего это царь должен заниматься такими вопросами? Пусть думают министры-капиталисты. Пусть сами выбирают среди своих жертвенную овечку, которую мы принесём на алтарь борьбы с голодом. Главное — уцелеть на первом, самом опасном этапе. Поэтому, как на войне — максимум тумана и минимум информации о направлении главного удара.

Глава 5. Лондон. Ноябрь 1900. Королева Виктория

Мухаммад Абдул Карим, или просто Мунши, секретарь стареющей и уже очень больной Виктории, только что вернувшийся из Индии, вошёл в покои королевы Британии и аккуратно негромко кашлянул.

Задремавшая прямо в инвалидном кресле-коляске «женщина-эпоха» чуть вздрогнула и устало подняла глаза на своего фаворита. Она уже знала, что он — последний. Да и вообще, всё вокруг было уже безвозвратно уходящим. Однако королевский долг и масса незаконченных дел заставляли «бабушку Вику» нечеловеческим усилием воли возвращаться к государственным делам, которые, как она считала, невозможно было поручить никому другому.