Тактический уровень - Макс Глебов (2020)

Еще раз повторив всю процедуру, я влез в интерфейс ближайшего сателлита. Сигнала не было! Моя рация молчала, вернее, она выдавала сигнал столь слабый, что его не услышали бы и в километре от моего островка. Не знаю, кто здесь был виноват. Может быть, в штабе армии перестарались, выдав нам новейшую разработку отечественной радиотехнической промышленности. Все новейшее почти всегда имеет «детские болезни», и на одну из них мы, возможно, нарвались. А может, нам просто не повезло с этой водой, залившей оборудование, но теперь связи с батареей у меня не было, хотя… Я ведь не зря ставил себе задачу разобраться с режимами работы спутников. Не скажу, что сильно продвинулся в этом направлении, но кое-что освоить я все-таки смог. Риск, конечно, имелся, причем состоял он даже не в том, что я не смогу передать со спутника сигнал в штаб артполка, а в том, что меня раскусит Игнатов, который вот-вот выберется на берег острова. Тем не менее, другого выхода у меня все равно не оставалось…

* * *

– Ничего, товарищ подполковник, – радист виновато посмотрел на Цайтиуни, нервно расхаживавшего по блиндажу, – Не отвечают «Саяны». Уже полтора часа прошло с условленного времени.

– Продолжайте вызывать, – мрачно приказал подполковник и вышел под дождь.

Порывы ветра бросали в лицо командиру артполка потоки воды, но он словно бы их не замечал. Цайтиуни отлично понимал, что если Нагулин прав, и сейчас по мосту через Днепр неудержимой стальной гусеницей переползают на Кременчугский плацдарм танковые дивизии вермахта, то завтра здесь разверзнется ад, в котором его мощный, но медленный и неповоротливый полк, выдвинувшийся почти вплотную к передовой, не уцелеет ни при каком раскладе.

– Товарищ подполковник! – выкрик связиста пробился через деревянную дверь и сквозь шум ливня, – Товарищ подполковник! Есть связь! «Саяны» передают данные для стрельбы!

Цайтиуни ворвался в блиндаж. Радист лихорадочно записывал получаемые данные и тут же передавал их телефонистам, поддерживавшим непрерывную связь с расчетами тяжелых орудий. На позициях гаубиц особой мощности царила деловая суета. Замерзшие в отсыревшей одежде артиллеристы получили, наконец, установочные данные и сейчас плавно вращали маховики вертикальной и горизонтальной наводки, пытаясь в точности выполнить пожелания странного корректировщика, выдававшего установки для стрельбы в десятых долях минимальных делений шкал приборов наведения.

– Третье орудие к стрельбе готово! – доложил подполковнику телефонист, и тут же посыпались доклады от командиров остальных расчетов первого дивизиона.

По договоренности с разведчиками первый залп должны были дать только четыре гаубицы. Цайтиуни понимал, что с этого момента начнется обратный отсчет оставшегося времени жизни многих его людей. Орудия особой мощности вопреки всем тактическим наставлениям стояли всего в километре от передовой, и если сейчас открыть огонь, то они неизбежно попадут под ответный удар немецкой артиллерии. Тем не менее, как всякий опытный командир, подполковник Цайтиуни отлично знал, что такое приказ. Он сжал кулаки и тряхнул головой, прогоняя последние сомнения.

– Первый дивизион, залпом, огонь!

* * *

Я видел, как в ночной темноте полыхнули огнем стволы гаубиц, видел траектории снарядов, летевших к мосту и прогнозируемые места их падения. Не слишком точно, но, в целом, неплохо. Фугасный снаряд, даже не попав прямо в мост, способен наделать немало дел. Ударная волна, особенно в воде, сохраняет убойную силу на весьма приличном расстоянии. Спокойной жизни немцам на переправе осталось не более минуты.

Вой приближающихся снарядов разорвал сплошную пелену дождя. Четыре мощных взрыва подняли в воздух огромные столбы воды. Все попадания пришлись ниже по течению. Мост тряхнуло, он заскрипел и зашатался. Сбив хлипкое ограждение, в воду свалился грузовик, водитель которого не справился с управлением на ходящем ходуном мосту, но переправ устояла – немецкие саперы строили крепко.