Асимметричный ответ - Макс Глебов (2020)

Рудель отлично знает, что такое шрапнельные снаряды главного калибра – в сентябре он с ними уже встречался. Конечно, корабельные пушки создавались совсем не для стрельбы по самолетам, но 305-миллиметровые снаряды с двумя тысячами готовых поражающих элементов в артпогребах их орудийных башен имелись в достаточном количестве. Изначально они создавались для борьбы с пехотой противника при поддержке своих войск на берегу, но широкий веер, состоящий из разлетающихся с впечатляющей скоростью стальных шариков, способен превратить в решето любой самолет.

Лицо Ганса-Ульриха искажает злая усмешка. Ночью, без подсветки прожекторами, эффективность огня русских кораблей по надвигающемуся на город строю бомбардировщиков не может быть высокой. Скорее, она будет никакой – точность наведения по данным примитивных радиолокаторов оставляет желать много лучшего.

Вспышки! Справа, слева, сверху… Пикирующий бомбардировщик ощутимо швыряет из стороны в сторону добравшимися до него ударными волнами от взрывов тяжелых снарядов. В наушниках сплошной треск и завывание помех – связь вновь пропадает в самый неподходящий момент.

В темноте январской ночи Рудель не видит продолжающих полет к цели товарищей, но зато отлично видны объятые огнем падающие бомбардировщики. Их много – небо буквально исчерчено огненными кометами, а русские снаряды продолжают вырывать из боевого ордера все новые самолеты люфтваффе. Похоже, командование недооценило потенциал главного калибра русских линкоров, но приказ есть приказ, и он должен быть выполнен. Даже такие потери не смогут остановить приближающуюся к городу армаду.

Четыре часа пятьдесят пять минут. Только что позади осталась линия фронта. Вот он, вражеский город. Внизу мелькают вспышки – из темноты бьют 85-миллиметровые зенитки. Что русские могут видеть в ночном небе? Кто-то из товарищей Руделя сбрасывает осветительную бомбу. Его примеру следует еще десяток пилотов. Внизу вспыхивают яркие «люстры», вырывая из тьмы участки земли. Лежащий в темноте город разом вспыхивает сотнями прожекторов и спицы ярких лучей начинают шарить по ночному небу, жадно выхватывая из черноты немецкие самолеты.

До центра города лететь еще минуту. Рудель не собирается сбрасывать бомбы на окраины. Его бомбардировщик пока ни разу не попал в луч прожектора, но по нему стреляют, причем стреляют прицельно! Вспышки взрывов мелькают в опасной близости, и это не разрывы случайных снарядов. Весь город внизу испещрен пульсирующими огнями – по самолетам люфтваффе бьет почти тысяча стволов. Русские знали! Знали заранее, и готовились, но для Руделя это ничего не меняет.

Ганс-Ульрих резко кладет машину на крыло, уходя с опасного курса. Впереди, там, где через пару секунд должен был оказаться его самолет, вспухает сразу два огненных облака. По фюзеляжу бьют осколки. К счастью, их всего несколько, и, похоже, ничего критичного они не задели.

Внизу видны первые взрывы – товарищи Руделя начинают избавляться от смертоносного груза, сбрасывая его на дома и проспекты осажденного города, вот только вспышек на земле удивительно мало, гораздо меньше чем разрывов в воздухе и падающих вниз огненными болидами гибнущих немецких самолетов.

Русские линкоры продолжают вести огонь. Куда они стреляют, Рудель не видит, но, видимо, целей у них хватает – отбомбившиеся немецкие самолеты должны ложиться на обратный курс, и, похоже, им еще раз предстоит преодолеть полосу огненного шторма.

Вот он, центр Ленинграда! Ни одной «люстры» над ним нет. Похоже, Ганс-Ульрих если и не единственный, то один из немногих, кто смог сюда прорваться. Почти прямо под ним выдыхают огонь двенадцать пушек огромного русского линкора «Октябрьская революция». Он и станет его целью.

Переворот через крыло и начало стремительного пикирования. Рудель делал это уже сотни раз. Он не промахнется!

Вспышка! Россыпь сильных ударов в хвостовую часть бомбардировщика. Нехороший всхлип стрелка за спиной.