Асимметричный ответ - Макс Глебов (2020)

Палата военного госпиталя в Дрездене, в которой лежал полковник Рихтенгден, была ему хорошо знакома. В конце лета, казавшегося сейчас чем-то бесконечно далеким, он навещал здесь майора Шлимана, получившего ранение во время охоты за русским стрелком, о котором тогда еще почти ничего не было известно.

Чувствовал себя он уже заметно лучше, но комбинация осколочных ранений и отравления люизитом оказалась изрядной дрянью, и процесс выздоровления шел медленно. Рихтенгдену было невыразимо скучно. Он привык к тому, что его мозг постоянно загружен решением сложных задач со многими неизвестными, а здесь, в госпитале, дни проходили в сплошном однообразии, изредка прерываемом визитами сослуживцев и начальства, приносившими, впрочем, не так много нового.

Вот и сейчас дверь беззвучно открылась, и в палату заглянула медсестра.

– Герр оберст, к вам посетитель. Вам не стоит сильно напрягаться, так что у вас не больше двадцати минут.

– Я помню, Гретта, спасибо, – улыбнулся Рихтенгден, – Пригласите его, пожалуйста.

Медсестра посторонилась, пропуская гостя, и тот быстрым шагом вошел в палату, направившись прямо к койке, на которой лежал полковник.

– Здравствуй, Генрих, как я рад тебя видеть! – улыбаясь, произнес Эрих фон Шлиман, поправляя сбившийся от быстрой ходьбы белый халат.

Рихтенгден не верил своим глазам. Перед ним стоял живой и здоровый друг детства, который никак не мог здесь находиться.

– Эрих! Но как? Тебе удалось бежать из плена?

– Нет, Генрих, русские сами меня отпустили, а генерал-майор Нагулин даже лично доставил меня на своем Пе-2 почти до самого штаба генерал-полковника Гёпнера. Из самолета, правда, пришлось выходить прямо в воздухе, но русский стрелок был столь любезен, что не забыл снабдить меня парашютом.

– Бред какой-то, – тряхнул головой Рихтенгден и поморщился от отдавшейся в ранах боли.

– Я смотрю, ты еще не в лучшей форме, – обеспокоенно произнес Шлиман.

– Это точно, – осторожно кивнул полковник. – Фронт не идет на пользу здоровью, особенно когда в дело идут осколочно-химические снаряды.

– Наслышан, – невесело усмехнулся Шлиман, – тебя сослали к фон Клейсту командовать пехотным батальоном. Как раз на тот участок, куда пришелся русский контрудар. Скажу честно, просто чудо, что ты смог там выжить.

– Да, но на фоне судьбы самого командующего мне еще повезло. Никогда не думал, что получу железный крест, исполняя обязанности пехотного офицера, – усмехнулся Рихтенгден. – Фон Клейст до своей гибели успел составить на меня представление к награде, в категоричной форме заявив, что действия моего батальона и своевременно предоставленная ему информация о масштабах русского контрнаступления спасли первую танковую армию от окружения и разгрома.

– Поздравляю с наградой, хотя, как я вижу, ты не слишком ей рад.

– Чему радоваться, Эрих? Я еще не разучился читать, и то, что я вижу на страницах газет, приводит меня в ужас. И все же, почему русские отпустили тебя, и как ты вырвался из Московского котла?

– Я доставил Гёпнеру пакет от генерала Жукова вместе с информацией о новой русской бомбе, взрыв которой мне продемонстрировали на полигоне. А потом меня вывезли в Рейх одним из последних транспортных самолетов по приказу адмирала Канариса.

– Это была родная сестра той бомбы, от взрыва которой погиб генерал-полковник Гот?

– Да, Генрих, ты все понял правильно. Когда утром Гёпнер узнал все подробности ночного удара по штабу Гота, я уже не сомневался, что Московскому котлу осталось существовать считанные дни.

– И ты ничего не предпринял?

– А что я мог сделать, Генрих? Кто я такой? Бывший пленный, появившийся в штабе Гёпнера при весьма сомнительных обстоятельствах. Я тогда был рад, что меня не расстреляли прямо на месте, а отправили в Германию, чтобы со мной разбирались те, кому это по должности положено.

– И как прошли разбирательства?