Жена на выход - Вероника Лесневская (2021)

И я мог бы, конечно, списать ее поведение на стандартную женскую обиду, но… Холодность моей жены, кажется, уже бывшей, пронизывала сердце насквозь. Я замерзал под ее взглядом, и это пугало. Лучше бы она злилась и кричала на меня, чем вела себя вот так. От Карины я мог принять и стерпеть все, что угодно, только не равнодушие, а именно его я сейчас четко видел.

Убрал от дьяволенка руки, и не сдержался от грубого ругательства, увидев, как она заметно расслабилась, словно только что избавилась от назойливой навозной мухи.

— Если ты будешь ругаться при Алексе, придется установить правила твоего общения с ней, — невозмутимо продолжала втаптывать меня в землю.

— Извини, — процедил сквозь зубы. — Не буду. Я привезу ее около восьми вечера, — буркнул я и поспешно скрылся в машине, пока Карина окончательно не расстреляла меня своими острыми льдинками.

Встретился в зеркале заднего вида с заинтересованным взглядом моей дочери, тут же расслабился и оглянулся, посылая ей добрую улыбку. Ничего, Алекса, прорвемся! Стравинские так легко не сдаются!

Глава 5

Меньше недели спустя. Карина

До боли знакомые буквы «StarWinsFire» искрятся в лучах вечернего солнца, словно смеются и издеваются надо мной… точно так же, как всегда поступал их хозяин… Стою, задрав голову вверх, и не могу заставить себя сдвинуться с места.

«StarWinsFire — Стравинский и Огнева. Я думал, это очевидно. Я же одержим тобой, дьяволенок!» — проносятся в голове слова Макса, и от этих воспоминаний становится только больнее.

Нет, я не плачу, это просто глаза устали и слезятся от солнца…

Последняя неделя стала моей личной преисподней. Каждую ночь я рыдала в подушку, а днем натягивала на лицо непроницаемую маску безразличия. Амелия напрасно пыталась пробиться сквозь мою броню: я сводила на нет любые откровенные разговоры. Отца же я и вовсе игнорировала, ведь он не меньше Макса, а то и больше, был виноват в том, во что превратилась моя жизнь.

Я думала, что за время, проведенное вдали от Стравинского, смогу спокойно разобраться в себе, а в итоге запуталась еще сильнее.

Одна часть меня требовала немедленно вернуться к мужу, другая же настаивала не забывать о гордости и ехидно нашептывала обо всех грехах Макса. Я ненавидела его и любила. Хотела быть с ним рядом и сбежать от него без оглядки. Душу рвало на части, а я все никак не могла сделать правильный выбор.

Вот и сейчас я стояла у входа в офис Стравинского, теребя в руках документы на развод, и не понимала, чего хочу больше: чтобы он подписал бумаги, освободив меня, или чтобы сгреб в охапку, забрал домой и больше никогда не отпускал?

Пятница, конец рабочего дня, вокруг меня толпы людей и суета. Кажется, я даже время такое специально выбрала. Но зачем? Чтобы не застать Макса в кабинете или чтобы мы оказались с ним там наедине?

Чувствуя себя потенциальным клиентом психиатра, все же переступила порог здания. Изумленно осмотрелась и, не обнаружив охранника, подошла к лифту. Зажала кнопку, но в ответ тишина. Нехорошее предчувствие начало медленно пробираться в душу и подгрызать меня изнутри.

Сорвалась с места и ринулась к лестнице. Словно в каком-то тумане, преодолела несколько пролетов, повернула в коридор и замерла у приемной, услышав тихие голоса.

— Олежка, ну он же меня уволит, — с придыханием шептал знакомый женский голос. — И так всю неделю нервный, шмонают его так, перетрясли все вверх дном…

— Не переживай, цыпочка, я быстро. Мне только одну папку заменить, и все, — уговаривал мужской баритон, и у меня не было сомнений, кому он принадлежит. — Ну, иди давай, постой на стреме, — характерный звук шлепка заставил меня скривиться от отвращения.

Услышав стремительно приближающийся цокот каблучков, я нырнула в первый попавшийся кабинет и прикрыла дверь, оставив небольшую щель. Сквозь нее увидела очертания девушки — и сразу узнала секретаршу Макса. Все это очень странно!