Двери во Тьме - Андрей Круз, Мария Круз (2012)

– Сам, – ответил тот. – Еще со мой Влад Мерзляков был, комендант второго корпуса, – указал он рукой на следующее здание, – и Большаков, жилец с третьего этажа. Мы втроем и кинулись, да поздно было, Рома умер уже.

– Откуда тварь появилась, не заметил?

– Не, мы курили и друг с другом трындели… – Комендант взял фанерную лопату и начал отгребать снег с заднего крыльца. – Только когда Рома заорал, обернулись.

– Хмырь напал? – уточнил Федька.

– Ваши сказали, что хмырь. Мы его там же и положили – почти до утра развеивался. А с машиной что делать теперь?

– Не знаю, – пожал я плечами. – Рома один жил?

– Один. Раньше с девушкой, но разошлись с год назад.

– Пусть пока здесь постоит, если очень надо – можешь даже пользоваться, – сказал я, чуть подумав. – Как выясним, что с ней делать, – сразу скажу.

– А, ладно, не вопрос.

– Давай, удачи, потом еще увидимся.

А что я могу еще про эту машину сказать? Наследников у Ромы, похоже, нет, как у половины местного населения, но мне он за нее честно заплатил, так что уже не мое. А так, глядишь… черт его знает, но у меня один союзник в запасе получился. Пусть будет.

Когда садились в мой «кюбель», специально осмотрел сиденья, но никаких следов смеси крови с глицерином, или что это было, не обнаружил. Дверки-то и в этой машине не запираются, только захлопываются на защелку. Вообще похоже, что машину без присмотра оставлять уже не стоит. Не кровью помажут, так гранату в комплекте с килограммом тротила под днище засунут. И от чеки проволоку на колесо. Надо будет с утра заглядывать вообще-то.

– Куда теперь? – спросил Федька, после того как «кюбель» тронулся с места.

– По домам. Все на сегодня. Завезу тебя, потом Настю с аэродрома заберу.

– Может, вместе за ней заедем?

– Все равно тебя завозить. Не, давай тебя сначала.

Ехали молча, мыслей в голове было столько, что на слова места уже не оставалось. Разве что у Федьки спросил разок:

– У нашей группы в Горсвете дежурство когда?

Федька задумался, что-то повычислял на пальцах, затем вполне уверенно ответил:

– Завтра на сутки заступают.

– Понятно.

– Зачем тебе?

– Хочу на Пашу глянуть.

– На хрена?

– На хрена? – переспросил я, сам задумавшись. – Да так… есть у меня ощущение, что с Пашей бы поговорить нужно всерьез. Там, где никто нам не помешает. И задать ему все-все вопросы, которые у нас накопились.

– Хм, – явно удивился Федька. – Потом ведь просто разойтись не получится, так? Гулять ведь его не отпустим, выходит?

– Выходит, что так, – согласился я с таким его выводом. – Но других вариантов не вижу, если честно. Да и причин его отпустить ты мне как-то не дал. На хрена его отпускать? Чем заслужил?

– Черт его знает, – озадачился Федька вконец. – Как-то странно просто – служили вместе, пили вместе, жрали вместе, а тут вот так. Как можно?

– А как нужно, Федь? Ты что предложить хочешь?

– Да не знаю я, – отмахнулся он.

– Ну видишь, не знаешь. А я знаю, что Паша знает много такого, за что ему по всем понятиям башку проломить можно.

– Ты проламывать будешь? – посмотрел он мне в глаза.

– Да хоть бы и я, – не отвел я взгляда. – Кто-то же должен, верно?

Федька только вздохнул тяжело. Я его понимаю, поскольку все мои планы пока только в теории. А во что выльется практика – я ни малейшего представления. В людей мне уже стрелять приходилось – и раньше, в восьмидесятых, и недавно совсем, уже здесь, да только все в бою. А вот так, чтобы самому приговорить и самому же казнить… И ведь понятно, что другого выхода нет. И Пашу надо… того, изымать из оборота, как мне кажется. И сделал он для этого более чем достаточно, похоже, и знает он много наверняка. И знает то, что и нам бы узнать не помешало.