Странники - Андрей Круз, Мария Круз (2016)

– Твою мать! – выдохнул я. – Любимая, ищем место для посадки.

– Сколько у нас времени? Нам бы подальше отлететь.

– Десять минут, не больше, не хочу рисковать. Лучше на земле подождем.

– Хорошо!

Настя опустила самолет почти к самому шоссе, высота была метров десять, наверное. Серая полоса шоссе неслась под нашими крыльями с отчаянной скоростью, как всегда на такой высоте кажется. Это там, вверху, ты вроде как еле плывешь, а тут чуть ли не скорость звука. Хорошо, что рельеф тут совсем плоский, а шоссе прямое как линейка. Для «хаски», который можно на носовой платок посадить, это чуть ли не ВПП международного аэропорта.

Каждые десять секунд взгляд на часы – сколько летим? Голоса Тьмы меняют ритм, еще чуть-чуть, и скоро они сольются в сплошной вой… но пока еще есть время, есть. Я просто это чувствую. Нам бы действительно уйти от Тьмы подальше, как можно дальше от нее убраться.

Легкий доворот, чтобы машина не теряла шоссе под крыльями. Настя ведет самолет как по невидимым рельсам, с невероятной, просто филигранной точностью.

– Все, сажай!

Голоса уже наползают друг на друга, ритма нет, просто дробь.

«Хаски» чуть проваливается в легком парашютировании. Чувствую, как массивные дутики слегка сжались, а затем спружинили, а потом машина начала резко, почти неестественно быстро терять скорость и так же неожиданно быстро встала, задрав нос и опираясь на хвостовое колесо.

– Глуши. Ждем.

Двигатель замолк. Все равно заглохнет после «трясуна», никуда не денется, это уже все выучили.

Где мы? Не совсем в пустоте и глуши. Вон справа два дома, а чуть дальше в поле два то ли склада, то ли ангара. Что тут раньше было? Не знаю. Да и не важно, потому что радио уже с ума сходит, скоро начнется.

Цвета вдруг исчезли, сепия накрыла весь мир. Заложило наглухо уши, сердце сжалось в крошечный тугой комок. Мир ушел в негатив, мигающий как в стробоскопе, тонкий вой в мозгу буравом вкрутился в сознание. Ледяная волна прошла по всему телу, а само тело начисто потеряло всякую чувствительность. Ощущение падения в бесконечную бездну.

Негатив замигал реже, сменяясь сепией, потом вой в голове смолк, как отрезало. Потом в мир приливом вернулись краски: зелено-желто-красный пейзаж ранней осени, неожиданно набежавший свежий ветер качнул стоящий на земле самолет.

Глянул на ред-дот висящего на груди автомата – выключен. Как так выходит? Не сам по себе отключился, а именно что выключен выключателем. Повернул с тихим щелчком колесико, вернул красную точку на место.

«Радар». А вот «радар» как раз включился. Вон там, то ли в домиках, то ли в сараях, что-то есть. Я это чувствую так же ясно, как свои руки.

– Заводись быстрей. – Я тупо уставился на сложенный приклад своего «калаша». Я в этой тесной кабиночке с оружием и не развернусь. И пуск у нас наверняка холодный опять, даром что только что приземлились. Да еще и справа угроза… если это угроза… то есть с совсем неудобного плеча.

Может, на вертолете следовало? Там из кабины стрелять легко. Зато заново заводиться и взлетать дольше.

Что-то здесь даже не «есть», здесь что-то зарождается и с каждой секундой становится сильней. И понимание этого колотится в голове набатом: «Вали отсюда на хрен!»

Завелись! Зафырчал мотор, раскручивая пропеллер, самолет дернулся, пошел на разбег, чуть набрал скорость, и тут же отрыв от земли, и в этот момент сарай и дома исчезли в бешено вращающейся непроглядно черной воронке, взрывом рванувшей своими краями во все стороны.