Сегодня – позавчера - Виталий Храмов (2016)

Привычная шутка сейчас обрела очень серьёзный смысл. Даже слишком. Появившуюся бутылку как ветром сдуло.

Быстро, неинтеллигентно «порубав» ужин, я стал объяснять Марии Фёдоровне замысел пошива привычных мне, но непривычных ей, штанов. Мы перебрались в хату (и светло, и комары не кусают), на листе бумаги набросали эскиз. Получался гибрид привычных для 90-х широких джинсов и моих рабочих камуфляжных штанов, которые я купил в военторге (с накладными карманами на бёдрах сбоку). Мария Фёдоровна быстро уловила смысл моего заказа, даже внесла несколько уточнений, о которых я, типичный потребитель, даже не догадывался. Ещё сказала, где достать прочную нить, которой и надо это шить.

– И ещё, Мария Фёдоровна, раскрой или выкройка – как это называется? Да? В общем, не уничтожайте. Если моим командирам понравится – по вашим лекалам фабрика шить будет сотни комплектов. Сейчас мы принесём материал – он в машине. Там брезента обрезки ещё есть. Скоро осень – точно такие же штаны, но из брезента будут очень уместны.

– Брезент очень жёсткий. Сшить-то я сошью, как носить будите?

– Прежде чем шить, его выварить надо. Он и размягчится.

– Но свойства свои потеряет.

– Не сильно. А удобнее станет намного. Жаль, парусины не достать. Американцы из неё такие прочные штаны шьют – сноса нет. Варёный брезент будет нашей парусиной. Как-нибудь ещё вырвусь к вам – сварю.

– А вы мне, Виктор Иванович, расскажите как – я сварю, – предложил Михаил.

– Ну что ж, за язык тебя никто не тянул. А инициатива наказывает инициатора. Слушай сюда.

Уже ночью собрались ехать. Уговорили остаться. Натан ехать не собирался в принципе. И комендантский час в городе. Остались. С трудом, но разместились. Отрубился сразу.

– Натан, как мне расплачиваться с этой милой женщиной? – спросил я его утром, когда ехали обратно. Лейтенант впереди – следил за дорогой, мы – сзади.

– Должен будешь, – шепнул Натан на ухо и усмехнулся, – деньги не возьмёт. Потому что я за тебя просил. Должен будешь мне.

– И что же?

– Услугу за услугу. – И замолчал.

– Давай выкладывай, не темни, – пихнул я его.

– Бедствует она. На работу нигде не берут – происхождение. И сын. Мечтает в армию. Потомственный вояка.

– А тут-то что сложного?

– Он-то мечтает, да ему ещё и шестнадцати нет. А для неё – он один остался во всём белом свете. Возьми под крылышко. Ты везучий, может, и ему перепадёт, выживет. Мечта у него – вернуть честь фамилии.

– Достойная мечта. Тогда я с него живого не слезу. Все круги ада пройдёт, прежде чем до боя его пущу. Предупреди – может, передумает. Поступит в училище, ускоренный курс – и через год – младший лейтенант.

– Я с ним переговорю.

Завезли Натана, а в госпитале меня ждало пополнение – техник-интендант Забройко Степан Тарасович («где хохол прошёл – два еврея повесились» – так он отрекомендовал себя) и старшина Гароев Сергей Асламбекович – абхаз. Хохол с ногой в гипсе, абхаз – с двумя подживающими дырками от осколков. Горели желанием работать, Натан разрешил.

В машине провёл короткий вводный инструктаж:

– Наш батальон – наша семья. Кто будет крысятничать у своих – лично порешу. В особо извращённой форме.

Хохол довольно заулыбался, горец – «мамой клянусь!».

Степана завезли в казармы – он, с его ногой – недвижимость. На бумагах и телефоне, Сергея – с собой – «бегунком»-экспедитором.