Рандеву с «Варягом» - Александр Михайловский, Александр Харников (2014)

Во вчерашней телеграмме Ники, кипя сдержанным негодованием, сообщил, что, по его собственному выражению, прочистил с песочком за низкопоклонство перед Францией братца моего Николая — начальника ГАУ. Французский стандарт, унифицирующий всю армейскую артиллерию под калибр три дюйма, вооруженную исключительно шрапнелью, оказался смертельной ловушкой. Кажется, нашу артиллерию ждет переход на германский стандарт и еще одна реформа. В одной из телеграмм Ники проговорился, что перед ним открылась даже не пропасть, а яма, наполненная зловонными нечистотами. Вот эти резкие, кажущиеся немотивированными действия Ники и говорят мне о том, что впереди нас ожидает какая-то неведомая опасность. Как моряк и командир корабля, могу вам сказать, что так резко капитан может перекладывать штурвал, только завидев впереди опасные рифы.

В ожидании того момента, когда Карл Иванович расшифрует телеграммы, я позволил стюарду убрать со стола и погрузился в изучение газетных заголовков. Все первые полосы местной прессы были вполне предсказуемо посвящены войне с Японией, шестой день бушующей на Тихом океане. У меня было почти физическое ощущение, что мы приближаемся к эпицентру грозы. Нависшая над горизонтом черная туча, ураганный ветер, гром, молния, запах озона и встающие дыбом наэлектризованные волосы.

Но не только война была предметом газетных пересудов. В Европе тоже кипела война, правда пока бескровная. Назначение Петра Дурново министром иностранных дел весьма взбудоражило газетчиков, ибо означало, что отныне Российская империя меняет вектор своей политики. А уж приостановка платежей по французским займам доводила газетных комментаторов до исступления. Либеральная пресса, обильно кормящаяся от французских щедрот, буквально неистовствовала, сравнивая Ники с «кровавыми тиранами прошлого — Иваном Грозным и Петром I».

Абсолютнейший поклеп, уж я-то Ники знаю с самого детства. Он совершенно не способен обидеть никого, за исключением тех несчастных ворон, что с противным карканьем носятся зимой над голыми вершинами деревьев. И мне ли не знать, как он не хотел этой войны. Во всем видна рука господина Витте и его соратников, внезапно оказавшихся не у дел. В один миг они ополчились на нашу армию и флот, сражающиеся с японцами на Тихом океане. Газеты консервативного направления, наоборот, были преисполнены всяческого патриотизма и оптимизма, публикуя сообщения с театра военных действий.

Израненный героический «Варяг» наконец-то благополучно прибыл из Чемульпо в Порт-Артур, где при полном параде был встречен кораблями Тихоокеанской эскадры. Русские крейсера блокировали Корейский пролив и приступили к операциям в Восточно-Китайском море…

Ольга заглянула в газету через мое плечо:

— Сандро, чего там такого интересного пишут? Можно?

Она села напротив меня и, развернув одну из еще не прочитанных мною газет, стала быстро просматривать заголовки. Пару минут было слышно только шуршание перелистываемых страниц, иногда прерывающееся томительной тишиной, когда Ольга читала ту или иную статью. Отложив газеты, я смотрел на ее сдвинутые от повышенного внимания брови и забавный носик с задранным вверх кончиком. Я ждал, когда Карл Иванович наконец расшифрует телеграммы и можно будет заняться серьезным чтением. Ибо в газетах, как правило, не бывает ничего, кроме эмоций и досужих домыслов. Но, как выяснилось, я жестоко ошибался. Раскрыв очередную газету, Ольга уставилась в нее, как зачарованная. Очевидно, прочитав статью до конца, и, видимо, не один раз, она сунула газету мне:

— Сандро, смотри, какая прелесть!