Шаги в темноте - Александр Конторович (2017)

Кассир, как и всякий нормальный человек, ночью спал. Хотя в помещении кассы и горел свет, создавая видимость бодрствования. Но окошко было закрыто фанеркой, которая не давала возможности разглядеть, что происходило внутри. Соответственно изнутри кассового помещения не просматривался вход в вокзал, мешала та самая фанерка. Где-то внутри служебных помещений бодрствовал телеграфист, да и дежурный по станции, надо полагать, не дремал. Имелось ещё некоторое количество станционных рабочих – ночная смена. Но все они никак не могли помешать спецгруппе – их пути нигде не пересекались.

Вот и тяжелая дверь в кассовое помещение. Чуть поблескивает металл петель. Но скрипят петли… и может внезапно проснуться кассир. Не станем лишать человека заслуженного отдыха – неправильно это.

Откупорена крышка банки и размазан по оконному стеклу мёд. Теперь газетку сверху, надавить… и повисают на газетном листе осколки стекла. Не звенит оно, ведь ничего не падает на пол. Две фигуры скользнули в окно и растворились в полумраке зала ожидания. Отчего полумрак? Так нет же никаких пассажиров! Никто не ждёт поезда, так зачем свет попусту жечь? Электричество денег стоит!

Вот и не заметил никто двоих неизвестных, что проскользнули к запертой двери, – отсюда может выйти дежурный милиционер. Но может он выйти и во внутренний двор. Именно потому дежурят там два человека.

Шло время.

Выпит уже чайник, и расслабленно откинулся на спинку стула дежурный по отделению. Задремал на широкой деревянной скамье помощник – имеет право! Когда-то же и ему спать полагается.

Время обхода, подошёл к двери милиционер, и поднялся со своего места дежурный. Должен же кто-то дверь за выходящим закрыть?

Прильнул милиционер к глазку, осматривает зал ожидания. Правильно, между прочим, делает, так и в инструкции написано.

Но пусто там, никто не дремлет на скамейках, не лузгают семечки ожидающие – нет никого, не время ещё.

Лязгнул засов, распахнулась дверь, и переступил порог постовой.

И тотчас же обратно влетел, скорчившись и хватая воздух открытым ртом, – очень уж крепко ему поддых заехали.

А перед лицом ошеломлённого дежурного по отделению недвусмысленно качнулся револьверный ствол. Странный какой-то… зачем-то на него толстую трубку навернули…

– Тс-с-с… – человек с револьвером поднёс к губам второй «Наган» – тоже со странной трубкой на стволе. – Тихо-тихо делаем три шага назад!

Не рассмотреть нападающего, повязана голова платком, как бабы на Украине делают, закрывая ещё и нижнюю часть лица. Только глаза видны, и слышен свистящий шёпот. И оттого бьёт по нервам дежурного странная дрожь.

Шаг назад…

Второй…

Спохватился младший лейтенант, рванул застежку кобуры!

Но уже просочилась в дверь вторая фигура – и рухнул офицер на пол от сильного удара в солнечное сплетение.

И тотчас же скатился со скамейки дремлющий помдеж. Сказался военный опыт!

Чпок-чпок-чпок!

Взлетели щепки, выбитые из досок пулями, – и замерла рука сержанта, тянувшаяся к кобуре. Не успеть… раньше выстрелит нападающий.

– Лежать! – резанул по ушам свистящий шёпот. – Шевельнешься – порешим тут всех!

И ведь не врет, стервец, – точно пули положил в пол, щепками лицо осыпав. Такой не промажет…

Бухнул засов на второй двери, протопали шаги.

Чья-то ловкая рука вытащила «Наган» из кобуры помдежа.

– Где он?

– За барьером нет… проверь КПЗ! И в оружейке пошарь заодно!

Ощупали ловкие руки карманы дежурного, извлекли ключи от оружейной комнаты и камеры предварительного заключения, где маялся в одиночестве неудачливый поездной вор.

Лязгнул замок, проскрипела дверь.

– Есть стволы!

– Забираем. Вот это тоже возьми, пригодится…

Проскрипела дверь КПЗ, немилосердный пинок вырвал из сна лежавшего на шконке человека.

– Ты кто?

– Никита Пестрый… – спросонья воришка ещё не успел толком в себя прийти.

– За что замели?