Империя очень зла! - Михаил Ланцов (2020)

Приснопамятному Мосину также нашли работу. Поручили провести глубокую модернизацию 20-мм крепостного ружья Гана образца 1876 года и боеприпасов к нему. Гильзу там новую к нему разработать без закраины под бездымный порох и так далее. То есть соорудить роскошную тяжелую противоматериальную винтовку, оставив, впрочем, более удобно произносимый термин – крепостное ружье. Заодно и боеприпасы отработать для будущих 20-мм автоматических орудий, ведь 20×95R гильза ружья Гана была весьма близка по своим габаритам с гильзами будущих 20-мм пушек ШВАК. Да – не самое мощное решение. Но вполне ходовое и полезное. Те же немцы массово и охотно употребляли еще более «дохлые» 20×82 выстрелы всю Вторую мировую. А тут и человека пристроили к делу, и задел большой организовали.

Впрочем, других «проектов» тоже хватало, как проговоренных, так и находящихся за рамками военной доктрины 1890 года. Так, например, с Хайремом Максимом шли переговоры о передаче ему в собственность Тульского оружейного завода. Если он развернет там производство модернизированных пулеметов своей системы с размещением у него большого заказа от Российской империи. Само собой, на этом бонусы не заканчивались. Но в те годы и это предложение выглядело крайне удачным. Ведь до второй Англо-бурской войны пулеметы были никому не нужны и считались пустой и весьма дорогой забавой. Выгодность предложения усугублялась еще и тем, что Император интересовался автоматическими пушками Максима и кое-какими его другими изобретениями, гарантируя возможность для творчества. Например, узнав об увлечении Хайрема летательными аппаратами, долго с ним беседовал, выказывая всяческую поддержку этой мечте и даже давая кое-какие ценные советы. В общем, уже в ноябре 1889 года Максим переехал в Россию, поселившись в Туле…

Оставалось понять, где на все это взять денег. Много, очень много денег. Да, Император искал способ привлечь как можно больше средств самыми разными способами. И в принципе мог бы потянуть перевооружение армии «как есть». Но он пошел другим путем, решив оптимизировать еще одну статью расходов.

В Российской Императорской армии было удивительно много кавалерии. Ее время уже безнадежно ушло, и отдельные, крайне редкие эпизоды ее удачного применения в годы Русско-японской, Первой мировой и Второй мировой войны лишь подчеркивали этот факт. Во всяком случае, в ее классической роли. И никакого смысла, кроме инерции мышления и слабого образования, в стремлении ее массировать не было. Особенно до уровня дивизий, корпусов и тем более армий.

А кавалерийский полк, на минуточку, обходился казне в три раза дороже, чем пехотный. Как при формировании, так и при содержании. Вилка по дивизиям была еще сильнее. То есть двадцать кавалерийских дивизий требовали денег и ресурсов сопоставимо с семью десятками пехотных. Боевую же ценность в общевойсковом бою имели скромную, хорошо если вдвое меньшую, чем у пехотных частей. Поэтому Император предложил свернуть все кавалерийские части, кроме ряда гвардейских. Да и те – перепрофилировать под другие задачи, нормально перевооружить, кардинально подняв уровень боевой подготовки.

– Но позвольте! – воскликнул один из кавалерийских генералов. – А мобильность?

– Что вы имеете в виду?

– Кавалерия в три-четыре раза более подвижна, чем пехота!

– И что, на дальних переходах тоже?

– Разумеется!

– Предлагаю пари. Вы берете кавалерийскую дивизию с полным, штатным обозом и выступаете в марш. Допустим, месячный. Параллельно с той же задачей выступает пехотная дивизия. Если ваши орлы придут пусть не в четыре, а в три раза быстрее, то вы победили. И мы начинаем работать над созданием конных армий. Если же нет, то вас расстреляют.

– Но… – опешил генерал.

– Это несправедливо! – заметил Драгомиров.

– Предлагаете расстрелять его сразу? – с наигранным удивлением поинтересовался Император.

– Но почему?!