Империя очень зла! - Михаил Ланцов (2020)

Но Николай Александрович не видел в Великобритании ни полезного союзника, ни опасного врага. Во всяком случае, на уровне государства. Где-то бодались, где-то кооперировались, где-то сидели по дальним углам. Безусловно, деятельное участие «лайми» в различных подрывных мероприятиях в России не было секретом для Императора. Ну так и что? Только они, что ли, старались? А немцы? А австрийцы? Те же австрийцы, если уж говорить начистоту, нагадили никак не меньше. Поэтому наш герой придерживался того мнения, что успех иностранных агентов в России не их заслуга, а российская недоработка. Из-за этого он и воспринимал Великобританию не как врага, а скорее конкурента. Ведь как ни крути, но в годы и Первой, и Второй мировых войн эти две страны сражались на одной стороне. Да, не без оговорок. Да, не без нюансов. Да, с постоянным напряжением в мирное время. Но все же…

Так или иначе – посещение Туманного Альбиона выглядело предельно туманным и прошло в каких-то полутонах и изрядной неопределенности. В политическом плане. В практическом же дало много всяких полезных знакомств, наблюдений и мыслей. Было над чем подумать.

Но вот наконец это турне закончилось, и Император прибыл в Санкт-Петербург. И сразу же погрузился в пучину накопившихся дел. В частности, религиозных. Потому как в столицу таки прибыла большая делегация от Вселенского патриархата во главе с Иоакимом III, который вновь возглавил епархию.

– Итак, друзья, – произнес Император, усаживаясь во главе стола. – Я хочу начать с печального. Вера ушла из сердец людских. Истинная, во всяком случае. Я прокатился по Европе и ужаснулся. Но и у нас не лучше. Людей охватывает одержимость бредовыми идеями, жажда крови… жажда разрушения. И это – страшно. Все выглядит так, словно мир летит в пропасть, будто сорвавшийся с моста локомотив.

– Истинно так, – согласился с ним Иоаким под одобрительное кивание остальных.

– И с этим нужно что-то делать. Главной проблемой, я считаю, сейчас становится ситуация, при которой человек оказывается вынужден выбирать – либо наука, либо религия. Поэтому, пока не будет устранено это противоречие, все будет только падать в пропасть. Причем неважно, в какую именно. Человек, отвергающий религию, лишен моральных ориентиров. Человек, отвергающий науку, – занимает заведомо проигрышную позицию, ведь он не в состоянии идти в ногу со временем и научно-техническим прогрессом.

– Это очень сложный вопрос, Ваше Императорское Величество, – тяжело вздохнув, произнес Иоаким. – И, боюсь, неразрешимый.

– Отчего же? Дарвин заявляет, что человек произошел от обезьяны, а если быть точнее – разновидность обезьяны. Жуть? На первый взгляд, вполне. Но ведь мы не знаем методов Всевышнего. Может быть, он и использовал эволюцию для создания человека? Тем более что сотворение из праха есть прямая аллегория на появление жизни из неорганических соединений.

– Но как же так?

– Я не навязываю, – примиряюще поднял руки Император. – Это просто предположение. Первое, что пришло в голову, дабы как-то устранить это противоречие.

– Но как же быть со днями творения? Эволюция требует тысяч лет, – поинтересовался один из спутников Иоакима.

– Миллионов, – поправил его Император. – А иногда и сотен миллионов. Но тут нюанс. А вы знаете, сколько длился день Бога? Столько же, сколько у человека? Если допустить, что пастух, внимающий голосу Всевышнего, понял его так, как мог понять на своем уровне развития, то варианты остаются.

– В ваших словах есть смысл, – несколько напряженно произнес Иоаким. – Но для достижения такой гармонии науки и веры потребуется пересматривать многие основы. Основы!