Имперский союз (сборник) - Александр Харников, Александр Михайловский (2019)

– О ней, родимой… – сказал Воронин. А потом, повернувшись к цесаревичу, с горечью сказал: – Да, Александр Николаевич, дали вы маху с ее продажей. Если бы вы знали, какими нехорошими словами вас поминают у нас за тот опрометчивый поступок…

– А что не так? – удивленно спросил цесаревич. – Я, конечно, слышал, что власти Британии и Северо-американских Соединенных Штатов недовольны нашим присутствием в тех водах, но продавать наши владения в Америке мы не собираемся.

Вот о нашей фактории в Калифорнии бывший министр иностранных дел Нессельроде не раз заводил разговор, пеняя на ее ненужность и убыточность. Даже на этот счет велись какие-то предварительные переговоры. Но окончательное решение, как я знаю, батюшка еще не принял.

– Эх, Александр Николаевич, – вздохнул Пирогов, – Аляску американцам продадите вы. И случится это в 1867 году. Настоит на этой продаже ваш младший брат Константин и российский посланник в Вашингтоне барон Стекль.

– Ничего не понимаю, – удивленно сказал цесаревич, – почему я так поступил? Хотя это произойдет лишь через тридцать семь лет… Наверное, произойдет что-то такое, что подвигнет меня на этот поступок.

– Не будем сейчас об этом, – примирительно сказал Пирогов, – думаю, что в этой истории вы не совершите подобной ошибки. А вот начать осваивать фактически бесхозные земли на Дальнем Востоке необходимо прямо сейчас. И чем быстрее, тем лучше.

– Игорь Сергеевич, – удивленно спросил Александр, – так у нас и так в империи земель столько, что мы не знаем – как их заселить-то. Куда же еще больше?

– Эх, Александр Николаевич, – вздохнул Антон, – запомните: слишком много земли не бывает! Если какие-то территории и не годятся для пахоты, то это совсем не значит, что они никчемные и их можно продавать за гроши. Взять, к примеру, ту же Аляску. – Воронин открыл записную книжку и заглянул в нее. – В Государственном историческом архиве хранится документ, написанный неизвестным служащим Министерства финансов во второй половине 1868 года, гласящий, что «за уступленные Северо-Американским Штатам российские владения в Северной Америке поступило от означенных Штатов 11 362 481 рубля 94 копейки. Из числа 11 362 481 рублей 94 копеек израсходовано за границею на покупку принадлежностей для железных дорог: Курско-Киевской, Рязанско-Козловской, Московско-Рязанской и прочих 10 972 238 рублей 4 копейки. Остальные же 390 243 рубля 90 копеек поступили наличными деньгами».

– Что ж, деньги немалые, – сказал цесаревич, посмотрев сначала на Пирогова, а потом на Воронина, – хотя… Антон Михайлович, вы ведь еще что-то хотели сказать?

– Да, Александр Николаевич, – с горечью сказал Антон, – вскоре после продажи там нашли золото. Много золота… – он опять заглянул в свою записную книжку. – Началась настоящая «золотая лихорадка». Десятки тысяч людей, желающих сказочно разбогатеть, ринулись на Аляску. Кто-то из них действительно разбогател, но большинство так и остались нищими, а в землях, перекопанных старателями, похоронены сотни, тысячи человек. Так вот, за пятнадцать лет на Аляске добыли около одной тысячи тонн золота – или шестьдесят две с половиной тысячи пудов!

– Так много?! – воскликнул цесаревич. – Да, Антон Михайлович, вы меня удивили…

– Я вас еще больше удивлю, – сказал Пирогов, – в Калифорнии, которую в нашей истории через год практически за бесценок уступит ваш батюшка, тоже вскоре найдут золото, причем в таких же больших количествах.

– Вот ведь незадача какая, – развел руками Антон, – стоит России расстаться с частью своих владений, как тут же оказывается, что мы потеряли огромное богатство, которым тут же воспользовались жадные соседи.

– Я всего этого не знал, – растерянно сказал цесаревич, – но я понял, что нельзя продавать земли, полученные в наследство от моих предков.