Имперский союз (сборник) - Александр Харников, Александр Михайловский (2019)

Подполковник Гаврилов заехал за ним утром, едва граф успел позавтракать. После недолгих сборов они покинули гостеприимный санаторий и на автомобиле отправились на вокзал, откуда отправлялись в путь поезда, влекомые пароходами по чугунке. Правда, как объяснил графу подполковник, чугунку сейчас называют железной дорогой, а пароход – паровозом. К тому же по железным дорогам паровозы уже практически не ходят, а вагоны тянут локомотивы, оснащенные не паровой машиной, а двигателями, работающими на основе других принципов.

Вокзал удивил Бенкендорфа. Он находился в самом центре города, на пересечении Невского проспекта и улицы, появившейся там, где в его времени протекал Лиговский канал – напротив Знаменской церкви. Правда, от церкви не осталось и следа, а на ее месте возвышалось непонятного назначения здание с ротондой, увенчанной шпилем. Подполковник Гаврилов объяснил, что это станция метрополитена, а на вопрос графа – куда делась церковь, почему-то не ответил.

Достав из внутреннего кармана маленькую книжечку с двуглавым орлом на обложке. Владимир Николаевич сказал, что это паспорт – документ, изготовленный специально для графа. Бенкендорф с любопытством открыл его. Внутри была вклеена его фотография – моментальный рисунок, сделанный по методу Луи Дагера, а также было написано: «Александр Христофорович Белкин». В ответ на недоуменный взгляд графа подполковник сказал, что имя начальника III отделения слишком хорошо известно даже в их времени, поэтому не стоит привлекать к его особе лишнее внимание. Александр Христофорович пожал плечами, но возражать не стал. В конце концов, он здесь гость, а не хозяин, и вряд ли стоит возражать против принятых здесь порядков. К тому же ему стало приятно, что и в далеком будущем сохранилась память о нем.

Пройдя через толпу людей с сумками и баулами, граф и его спутник подверглись контролю здешних полицейских. Потом они оказались на огромном перроне, где стоял изящный серебристый поезд с надписью «Сапсан» на борту.

– Нам сюда, – сказал Гаврилов, останавливаясь у одного из вагонов. Он протянул паспорта и билеты служительнице, которая, посмотрев в документы, пригласила их войти в вагон.

Граф вслед за подполковником прошел в отдельное помещение, где стояли четыре кожаных кресла, диван и столик. Обстановка была более чем скромной, но, как уже успел заметить Бенкендорф, у потомков не было принято выставлять напоказ роскошь.

– Александр Христофорович, мы поедем в этом купе вдвоем, – предложив графу присесть, произнес Гаврилов. – Нам никто не будет мешать, и мы сможем поговорить здесь свободно. Да и путешествие наше не слишком затянется. Через четыре часа мы уже будем в Москве.

Бенкендорф опять удивился, но вида не показал – он подумал, что если подполковник сказал, что вся дорога займет четыре часа, то так оно и будет. И оказался прав…

Ровно через четыре часа они вышли из чудо-поезда на перрон вокзала в Москве. Там их уже встречали. Подполковник отвел графа к машине, стоявшей на площади у вокзала, и попрощался с ним, пообещав, что они увидятся вечером. А в машине Бенкендорфа поджидал его старый знакомый – Сергей Борисович.

– Рад вас видеть, Александр Христофорович, – сказал он, пожимая руку графу, – я сдержал свое обещание, и, с вашего позволения, побуду какое-то время вашим гидом.

– Весьма вам признателен, – ответил граф, – и с удовольствием проведу время в вашем обществе. Если не секрет, куда мы сейчас направимся?

– В Кремль, – улыбнулся Сергей Борисович, – как вы знаете – это сердце России…