Имперский союз (сборник) - Александр Харников, Александр Михайловский (2019)

В тот вечер Шумилин допоздна засиделся у Одоевского, беседуя с Лермонтовым. Михаил Юрьевич жадно расспрашивал его о будущем. Известие о своей ранней смерти на дуэли он встретил достаточно спокойно. Больше всего его удивило то, что застрелить его должен был Николай Мартынов, однокашник и друг по юнкерской школе.

– Помилуй Бог, – воскликнул он, – меня убьет Николя?! Быть того не может! Ведь мы с ним были всегда дружны и не далее как месяц назад вместе участвовали в экспедиции в Чечню, предпринятой отрядом генерала Галафеева. Ротмистр всегда был храбрым воином. Непонятно, что же такое могло случиться?

– Михаил Юрьевич, – вздохнул Шумилин, – ссора между вами произошла из-за пустяка, но она, к большому сожалению, закончилась в нашей истории вашей смертью. Надеюсь, что в этой реальности все будет по-другому.

Лермонтов все никак не мог привыкнуть к тому, что перед ним сидит человек из будущего. Шумилин заметил, что поэт тайком даже потрогал его за рукав, словно желая убедиться, что перед ним сидит живой человек, а не бестелесный фантом.

Желая немного снять напряжение, Одоевский принес бутылку «Советского шампанского», которую он купил в Петербурге XXI века. Как ни странно, но именно эта бутылка, а также ее содержимое, окончательно убедили Лермонтова в том, что все происходящее – не розыгрыш, а чистая правда. Поэт внимательно прочитал, что было написано на этикетке, спотыкаясь на не вполне привычной орфографии, обнаружил на ней год выпуска и покачал головой. Удивила его и пластиковая пробка. Попробовав же игристое полусладкое, он заметил, что по вкусу вино не похоже на «Вдову Клико», но тоже весьма приятное на вкус.

Универсальный «антистрессовый» алкогольный напиток сделал свое дело – Лермонтов оживился, стал расспрашивать Шумилина о житие-бытие в России и о том, помнят ли потомки его произведения. Узнав, что поэзию и прозу Лермонтова в России будущего изучают в школах, Михаил Юрьевич лишь развел руками.

– Уважаемый Александр Павлович, я польщен тем, что сумел оставить свой след в русской литературе. А что у вас сейчас читают и пишут?

– Михаил Юрьевич, – сказал Шумилин, – у нас написано немало замечательных стихов, поэм и прозы. Я чуть позже дам вам почитать кое-что. Например, как вам нравится вот это.

И он начал читать:

Не жалею, не зову, не плачу,

Все пройдет, как с белых яблонь дым.

Увяданья золотом охваченный,

Я не буду больше молодым.

Ты теперь не так уж будешь биться,

Сердце, тронутое холодком.

И страна березового ситца

Не заманит шляться босиком.

Дух бродяжий, ты все реже, реже

Расшевеливаешь пламень уст.

О, моя утраченная свежесть,

Буйство глаз и половодье чувств.

Я теперь скупее стал в желаньях,

Жизнь моя? иль ты приснилась мне?

Словно я весенней гулкой ранью

Проскакал на розовом коне.

Все мы, все мы в этом мире тленны,

Тихо льется с кленов листьев медь…

Будь же ты вовек благословенно,

Что пришло процвесть и умереть…

– Это замечательно, нет, это просто восхитительно! – в волнении Лермонтов вскочил с кресла и стал бегать по комнате. – Скажите, ради всего святого, Александр Павлович – кто написал это стихотворение?! Оно непривычно, звучит как-то по-народному, но это гениально!

– Михаил Юрьевич, – ответил Шумилин, – это написал поэт, живший в XX веке, вышедший из глубины народа. Крестьянин Рязанской губернии, наделенный природой великим даром поэтического слога, он сочинил множество стихов, прожил короткую, но бурную жизнь и трагически ушел из жизни. Я дам вам томик его стихотворений.

– Очень буду вам признателен, – Лермонтов сердечно поблагодарил Шумилина. – Скажите, а я смогу побывать в вашем времени?