Превратности судьбы - Виктор Михайлович Мишин (2018)

На конвой заходили четыре самолета. Наше корыто вряд ли интересовало врагов, так как были цели и посерьезнее. После первого прохода немцы начали избиение с судов сопровождения, мы с напарником были уже готовы встретить немцев, как надо. Шли мы в середине ордера, хотя строй уже начал рассыпаться, поэтому у нас были неплохие шансы уцелеть. Капитан, правда, требует стрелять, зря он, если начнем, тогда нами точно займутся, а я уже видел под брюхом самолетов торпеды. Нашей лоханке хватит и одной, чтобы разорвать нас на кусочки, так что стрелять я не хотел. Кстати, капитан, после того как я заявил, что был стрелком, с сомнением посмотрел на мой закрытый повязкой глаз. Я объяснил тогда ему просто, что в драке, из-за которой я и остался в России, мне немного повредили глаз, но вторым я вижу очень хорошо. Капитан покачал тогда головой, но сделал вид, что доверяет мне. А когда мы уже в море чуток постреляли, это делали на многих кораблях, успокоился. Первый самолет, что явно решил зайти именно на нас, я благополучно прохлопал. Просто когда развернул установку, было уже поздно стрелять.

– Пит, ты наблюдай за небом, чтобы я успел развернуться.

– Окей, Джейк, ты, главное, стреляй точно, чтобы мы смогли крутить нашими головами и дальше.

Дав первую очередь, с удивлением заметил, как шарахнулся в сторону немецкий самолет, трассы выстрелов прошли совсем рядом. Поняв, как и куда стреляет «Эрликон», я ждал следующего. Немцы, видимо поняв, что на них тут открывают охоту, решили торпедировать. При заходе на фрегат сопровождения одного зазевавшегося фашиста размолотили в дым. Он даже не успел торпеду сбросить, так и рассыпался в воздухе. Трое других сумели скинуть свои смертоносные подарочки и, надо сказать, не просто так. Один из эсминцев подпрыгнул, раздался грохот, прекрасно слышимый в шуме боя. Смотреть было некогда, я уже высаживал третью обойму, пытаясь поставить нечто вроде заградительного огня. Когда на нас вдруг зашел один из оставшихся асов Геринга, я вдруг вспомнил свой выстрел из винтовки по Ю-87. Уж если тогда из винтаря попал, то сейчас сам бог велел. Взяв упреждение, мысленно проложил линию выхода самолета из пике и довернул установку, мешала только качка, но она сейчас вполне терпимая. Через две секунды, выпустив короткую, снаряда на четыре очередь, я без лишней скромности заорал:

– Йес! Вот так вам, суки! – Кажется, последнее я произнес на русском, надеюсь, меня никто не слышал, даже Питер, уже хлопающий меня по плечу.

– Джейки, с тобой я согласен еще раз пройти весь маршрут, о, теперь я спокоен! – После этих слов напарника, на удивление, спокойно стало и мне самому.

– Нет уж, Пит, домой, только домой! – серьезно ответил я.

– А чего тебе там делать, в твоем Вайоминге? Там же у вас холодно!

– Охотиться, спокойно жить, там очень хорошо, – отвечал я, а сам думал, мне бы кто самому сказал, что там можно делать.

– Ты охотник?

– Был, пока не залез на тот сраный банановоз, что ушел без меня на родину, надеюсь, он утонул, вместе с его гребаным капитаном Уэйном. – Да, сколько я еще всякого дерьма придумаю, пока мы дойдем до Штатов.

– Эй, снайпер! – окликнули меня из рубки. – К капитану! – Вахтенный убрался обратно.

Самолеты, лишившись сразу двух друзей, ушли, конвой начал выравниваться и пошел дальше, надеюсь, приключения закончились.

– Рассказывай! – коротко бросил мне капитан, едва я вошел.

– Что, сэр? – искренне удивился я.

– Зачем ты хочешь попасть в Штаты? Кто ты такой? Все рассказывай, – огорошил меня кэп, но видя, что я охренел, сбавил тон и добавил: – Не бойся, все, что скажешь мне, в этой каюте и останется.

– Я, э-э…

– Не надо про Америку и Австралию, я же слышу, что английский тебе не родной, хоть говоришь ты хорошо, но слишком уж правильно, мы так не говорим. Ты – русский!

– Э, сэр, это плохо? – только и смог произнести я.