Черный проводник - Александр Конторович (2012)

Бросив поводья сопровождавшему красноармейцу, Кожин легко взбежал по ступеням штаба. Ответив на приветствие дежурного, он поднялся на второй этаж. У него было приподнятое настроение. Откровенно говоря, поводы для некоторого носозадирания имелись, и весьма серьезные. Всего полгода прошло с того момента, как он прибыл на заставу. Оглядываясь назад, лейтенант сам удивлялся тому, каким же, в сущности, нелепым образом он должен был выглядеть тогда в глазах окружающих. Сегодня ему самому казались смешными некоторые собственные высказывания. Окунувшись с головой в повседневные заботы своего немаленького хозяйства, он быстро растерял неуместный здесь юношеский максимализм и уверенность в собственной непогрешимости. Самым же лучшим уроком для него явилось произошедшее через месяц после его прибытия на заставу столкновение с контрабандистами. На этот раз группа попалась немаленькая, только носильщиков было человек пятнадцать. Да десяток вооруженных бандитов шли в сопровождении. Попытавшись взять руководство боем в свои руки, Кожин почти моментально расстрелял весь свой наличный боезапас, потерял где-то фуражку, охрип и сидел, прижавшись к дереву, сжимая в руке наган с одним-единственным патроном. Тем не менее, несмотря на то что он перестал отдавать команды (а может быть, именно поэтому), бой отчего-то не прекратился, а разворачивался своим чередом. Ловким и умелым маневром пограничники обошли контрабандистов и отрезали им обратный путь к границе. После чего частым винтовочным огнем прижали бандитов к земле. Смекнув, что дело плохо, носильщики, побросав груз, начали разбегаться во все стороны. И трое из них, ломившиеся напропалую по бурелому, выскочили прямо на лейтенанта. Отступать было невозможно, стрелять нечем — патронов не было. Один патрон — не в счёт. Вскочив на ноги, Кожин выхватил из ножен шашку. И, потрясая ею, заорал носильщикам что-то невразумительное. Надо думать, вид всклокоченного пограничника, размахивавшего наганом и обнаженной шашкой, представлялся достаточно грозным и внушительным. Во всяком случае, носильщики тут же попадали на колени и потянули руки вверх.

Точку в бою поставило подкрепление, подоспевшее со стороны заставы. Десяток бойцов с ручным пулеметом разом заставили притихнуть уцелевших к тому времени бандюков. Трое самых неугомонных получили свою порцию свинца и затихли навеки. Остальные начали бросать оружие и сдаваться. В этот момент и появился на поляне командир заставы, подгоняющий перед собой троих перепуганных контрабандистов. Внешне все вышло очень даже пристойно. Во всяком случае, командование отреагировало на этот бой самым положительным образом. Всему личному составу во главе с командиром объявили благодарность в приказе.

И один только Кожин знал, чего стоил ему этот бой. Первым же побуждением лейтенанта, когда он вернулся на заставу, стало желание написать рапорт о переводе. И лишь заглянувший к командиру старшина быстро смекнул, что же происходит на самом деле. Он ничего не сказал командиру, но через пару часов деликатно постучал ему в дверь:

— Товарищ лейтенант! Мы тут баньку истопили.

— Спасибо, старшина. Вы уж без меня.

— Никак нельзя, товарищ командир. Традиция такая: в бой чистым идти, и после боя — баня. Так уж не нами заведено.

Делать было нечего, и Кожин как был, внутренне взъерошенным, так и пошел.

В предбаннике, кроме старшины, никого не оказалось. А вот в парилке кто-то гремел шайками. Перешагнув порог, лейтенант аж поперхнулся, насколько там было натоплено.

— Пожаловал… — прогудел из облаков пара чей-то голос. — Ну, ложись, голуба, на полок.

Свистнул веник…

Вдыхая пересохшим горлом прохладный воздух, Кожин жадно хлебал холодную воду. Стукнула дверь, и из парной появился раскрасневшийся Шведов. Сунув веник под лавку, он, подхватив двумя руками лохань, щедро плеснул на себя холодной водой.

— Уф! — Отфыркиваясь, словно конь на водопое, Иваныч сел рядом с лейтенантом.