Гвардия, в огонь! - Юрий Корчевский (2017)

Илья достал две банки тушёнки, сухари. В сидоре оставались две банки рыбных консервов. Молча съели. Илья поднялся, решив осмотреть мотоцикл. Приобретение ценное, можно по лесу проехать в любую точку. А ещё есть пулемёт. Открыл багажник коляски. Всё-таки немцы запасливый народ. Две коробки пулемётных лент, бутылка вина, две шоколадки и банка ветчины, причём большая, килограммовая. Но ни галет, ни сухарей. Своего рода НЗ. Илья бутылку к грузовику принёс.

– Глотни. Согреешься и стресс снимешь.

– А кружка?

– Чего нет, того нет, пей из бутылки.

Илья пробку открыл, протянул Марине. Она сделал крупный глоток, закашлялась, вернула вино Илье. Он содержимое уполовинил, чай, не водка, градусов двенадцать.

– Документов жалко. Чёрт с ней, с гимнастёркой, а вот попаду к своим, что скажу?

Да, момент неприятный, но у Ильи положение не лучше.

– Давай послушаем сводку Совинформбюро и спать.

– Какое бюро?

Видимо, девушка ещё не знала об образовании такого. Илья дверцу кабины распахнул.

– Садись.

Сам на водительское место сел, рация посередине.

– Тоже трофей?

– Тут всё чужое, владельцы уже на небесах.

Он включил рацию. Сначала слушали песню Лидии Руслановой. Оба к рации склонились, чтобы слышать лучше. В двадцать часов по московскому времени Левитан начал зачитывать сводку. Когда Левитан замолчал, Марина выразила своё удивление.

– Это что, немцы уже у Борисова и Бобруйска?

– Ты же сама слышала.

У девушки шок, слишком далеко противник продвинулся. Илья выбрался из кабины, уложил знамя в пустой сидор, сел в кабину, протянул сидор Марине.

– Вместо подушки будет. Там знамя, береги его, как полковник берёг.

Улеглись спать полулёжа. Сиденья неудобные, дерматин обивки холодит неприятно. Но всё же в кабине теплее, чем в лесу, и ветра нет. Утром Илья проснулся с болями в спине. Ноги затекли, четверть часа пришлось зарядку делать. И Марина чувствовала себя не лучше, тоже разминаться стала. На завтрак съели рыбные консервы и последний сухарь. Илья предложил девушке вина, она отказалась, и он допил всё. Уселся на подножку грузовика. Девушка – обуза. На вылазки, акции, с ней ходить опасно. Кроме того, при них знамя полка. Надо доставить его к своим. Рискованно, но необходимо.

– Вот что, Марина. Надо двигать к своим. Немного на мотоцикле проедем, потом на своих двоих.

– Я согласна.

Илья усмехнулся. Можно подумать, у неё выбор есть. Он перегрузил в коляску взрывчатку, под ноги Марины рацию, в руки сидор со знаменем.

– С пулемётом обращаться умеешь?

– Один раз из «нагана» стреляла.

Илья пробку бензобака открыл – полон наполовину. Обычно техника рассчитывается на четыреста пятьдесят – пятьсот километров пробега. По крайней мере – для автотехники времён войны. Танки или САУ – на триста. Топливный бак можно и больше сделать, но танк не бензовоз. Хотя и так при попадании снаряда и пробитии брони танк сгорал за несколько минут. Фронтовики рассказывали Илье: «Ударил снаряд, запахло палёным, сразу из танка вон. Шлемофон бросай. Начнёшь отсоединять ТПУ – сгоришь».

ТПУ – это танковое переговорное устройство. Провода внутренней связи для экипажа присоединялись штекерами к шлемофонам. Частенько случалось – заедали, да даже при нормально работающих это потеря драгоценного времени.

– Ну что, поехали?

Илья мотоцикл завёл, уселся на сиденье, поехал. Этот путь к Молодечно, Вилейке, он знал. А дальше придётся добывать карту. Какому-то немцу она будет стоить жизни.

Видно, под счастливой звездой Илья родился. Через четверть часа после того, как они уехали, к грузовику подкатили немецкие мотоциклисты. Подобрались осторожно, держа оружие наготове. А в кузове и в кабине никого нет. Один из немцев потрогал двигатель.

– Холодный, грузовик брошен давно!

Грузовик интереса для дозора не представлял.