Непрощенные - Андрей Муравьев, Анатолий Дроздов (2015)

Гляди ты! Часом, не родственник?

– Что такое гефрайтер? – встрял Коля.

– Вроде ефрейтор… Пусть скажет: «Гитлер капут!» – велел я. Паляница перевел.

– Гитлер капут! – немец заорал с таким энтузиазмом, что все засмеялись.

– Живи, гефрайтер!

– Данке, герр официр! Данке!

Немец закланялся, затем метнулся к кухне и вернулся с картонным ящиком. На траву посыпались плоские жестяные банки.

– Битте!

– Говорит, французские сардины, – перевел лейтенант.

Немец снова метнулся к кухне и принес коробку с сухарями. Сухпай… У них, значит, при кухне возят. Мы рассовали сухари и банки по карманам – сколько влезло, немцу наказали замереть на час. Он так кивал головой, что было видно: просидит два. Тронулись. Сытые, вооруженные. Лейтенант перепоясался немецким ремнем с подсумками, карабин держал в руках. Сторожится – правильно! Я взял пистолет в руку, немецкий штык отдал Коле. Механик схватил его радостно. Оружие придает уверенности.

Шагать на полный желудок было тяжко, но отдыхать – еще хуже. Заснем, а с дороги свернут мотоциклисты. У них на колясках пулеметы «МГ», наделают нам дырок – винтовку поднять не успеем. Нет уж!

Дорога, видимая в прогалинах меж стволами, оставалась пустынной. Мы прошли с километр, как Паляница вдруг указал рукой вперед. Над деревьями поднимался дымок. Мы прибавили шагу. Спустя несколько минут деревья расступились, и мы, не сговариваясь, замерли. Коля потянул с головы шлем.

Для того чтоб восстановить картину, понадобилась минута. Кативших по дороге немецких мотоциклистов догнал БТ-2. Только не такой, какой был у нас, а пулеметный. Задних немцев он срезал, другие попытались уйти. Свернули на луг и понеслись к кустам. «БТ» – следом и ну гонять их по лугу. Таки догнал: два мотоцикла, перевернутые на бок, валялись на траве. Один догорал. Увлекшись, танкисты забыли, что воюют всего лишь с разведкой, или же не знали этого. Когда подошли немецкие танки, бежать было некуда. С пулеметами против пушек шансов у танкистов не было. В башню «БТ» попали не менее пяти раз. Танкисты попытались выскочить. Им это удалось, но… Один лежал у гусениц, положив голову на руку, как будто прилег поспать, второй висел вниз головой, зацепившись ногой за верхний край люка. Из одежды на нем оставались обрывки комбинезона – остальное сгорело, даже сапоги. Черное скрученное тело, еще совсем недавно бывшее живым человеком…

– Как же это так? – прошептал механик.

– Первым выстрелом в бензобак, – сказал я сквозь зубы. – Горящим бензином плеснуло в башнера. Они выскочили – и под пулемет. По башне немцы били на всякий случай или со злости.

– Похоронить бы ребят!

– Некогда! Идем!

Я побежал, они устремились следом. Лежавший на боку мотоцикл мы поставили на колеса в один миг. Немцы, скорее всего, соскочили, надеясь скрыться в кустах, но башнер «БТ» такой возможности им не дал: трупы в форме цвета «фельдграу» валялись неподалеку. Я осмотрел мотоцикл: вроде цел. Проверим! Мысленно перекрестившись, ударил подошвой по заводному рычагу. Мотор фыркнул и затарахтел. Нет, гансы, конечно же, суки, но машины делать умеют – до сих пор. Прыгнул в седло и попробовал проехать – нормалек! Теперь трофеи собрать. Танки, расстрелявшие «БТ», куда-то спешили. Трупы своих не подобрали, даже оружие. У одного из убитых фрицев я заметил подвешенную к поясу планшетку. Пока ребята собирали стволы, открыл. Карта! Очень к месту! Подробная, каждый ручеек указан. Кружок с надписью Kobrin был обведен красным карандашом. Вот, значит, куда ехали!

Я сложил карту и сунул за голенище. Сбор трофеев завершился. У лейтенанта за спиной висели два карабина, еще один был у механика. Коля притащил подобранный на траве «МГ» и устанавливал его в турель в коляске. Сообразил.

– Поехали!

– На дороге немцы! – Паляница колебался.

– И наши тоже! Тут теперь слоеный пирог… Кто боится, может пешком!