Новые земли - Артем Каменистый (2016)

Но далеко не слабонервная Тагита вернулась сама не своя: волосы всклокочены, затейливая одежда растрепана о ветви кустов, запыхалась как загнанная лошадь, взгляд неописуемый.

Что же ее так напугало?

Всего лишь следы.

Показать страшное место Тагита отказалась наотрез: она боялась лишний шаг в ту сторону сделать, несмотря на все заверения, что там ее смогут защитить от любой опасности. Спасибо, что сумела точно описать, как до него добираться. Да и ошибиться трудно: ее тропинка прекрасно видна в снегу, натоптана на совесть. Если поначалу мешали следы тех, кто ходил за тем же соком, чуть дальше помехи исчезали – в такие дебри другие сборщики не забредали.

– И не лень же ей ходить за пять верст из-за какого-то сока, – не выдержал Грач. – Вокруг поселка этих берез тысячи, чего ей там не нравится?

– Здесь сок слаще, а бабы в сладости толк знают, – ответил Киря и ругнулся, оступившись на коварном корневище, прикрытом натоптанным снежком.

Чуть ружье не выронил.

– Не в сладости дело, – возразил Рогов. – Я думаю, что у нее ностальгия по тем временам, когда они здесь сами жили. Ну то есть еще до нас. Ведь почти до своего поселка ходит, к тем же деревьям, к каким всегда ходила, а березы ведь и правда на вид везде одинаковые.

– Может и так, – согласился Киря. – Бабы – странный народ. Вот чего хорошего с ними тут случилось? Всех мужиков перебили волосатые, даже мальчишек сопливых не пожалели. Кровь, слезы, горе сплошное, чуть ли не на привязь сажают, заставляют ткань делать да сети плести. Где-то капелька свободы есть, но все равно рабство натуральное. Не знаю как вы, а я бы ностальгией по такой не сказать чтобы веселой жизни не страдал.

Рогов, остановившись на пару секунд, произнес:

– Вон дуб виднеется, где летом пчелиную семью нашли.

– Ага, помню, – ответил здоровяк Паша. – Там еще Сережке мелкому лицо покусали, на него без смеха смотреть не получалось.

– Где-то здесь она эти следы и нашла, смотрим внимательно по сторонам.

Смотреть особо не на что. Крупной дичи здесь нет – слишком близко к поселку, выбита подчистую, люди падки до мяса. Осталась мелочь вроде зайцев и белок, да косули изредка натопчут. В основном снежную поверхность изрисовывают птицы – как их ни истребляй, а все равно всех не выбьешь. Рябчиков и куропаток до сих пор можно встретить на виду у стен, чуть дальше отойди – так и тетерева с глухарями не редкость, а в прибрежных кустах шастают недобитые фазаны. Последних, правда, с самого начала немного было, в больших количествах Рогову они встречались только на юге, у побережья то ли озера, то ли залива, так и не определились с названием.

Пускай пока что будет озером – именно так называют туземцы этот наполовину соленый водоем.

В общем, деятельность лесных обитателей, сумевших приспособиться к соседству с прожорливой оравой землян, не смогла помешать обнаружить искомое.

Эти следы явно не рябчики натоптали. Поначалу Рогов принял их за человеческие, даже удивился. Это кому же взбрело в голову шагать по зимнему лесу не друг за дружкой, а россыпью, топча нетореный снег? Потом было подумал, что ваксы натоптали, затейливо перед этим обувшись.

Но изучив находку Тагиты внимательно, нахмурился.

Бо́льшая часть и правда шагала если не след в след, то хотя бы цепочкой. Это самое оптимальное построение для снежного бездорожья, даже волки знают, что лучше способа нет. Передние торят тропу, идущие следом не расходуют на это сил.

Но часть тех, кто здесь натоптал, не следовала этому правилу. Рыскала по обеим сторонам от основной группы, двигалась не по прямой, а рывками из стороны в сторону. Весь снег в их петлях.

След свежий, но прошлись здесь в разгар дня или с утра – солнце успело поработать, края заплыли. Однако определить, что здесь поработали нечеловеческие подошвы, можно.

Изучив оттиски тех, кто петлями рыскал, Рогов уверенно произнес:

– Триллы.