Путь в Царьград - Александр Харников, Александр Михайловский (2014)

А Ольга, подвижная и непоседливая как ртуть, таскала меня по всему кораблю, теребила, просила рассказать — что и как устроено. Ее удивляло все — и яркие лампы дневного света, и наши приборы, с помощью которых мы легко и просто управляли таким огромным кораблем. Удивила ее и радиостанция, с помощью которой мы связались со ставкой царя в Плоешти и попросили сообщить полковнику Пушкину, что его дочь жива, здорова и в ближайшее время будет отправлена домой в Лопасню.

Правда, у Ольги на этот счет было несколько другое мнение. Она неожиданно взбунтовалась и сказала, что ни за что на свете не поедет домой. Ольга в ультимативной форме заявила, что будет служить на нашем корабле юнгой и, по ее словам, «будет воевать с подлыми работорговцами» и «не успокоится до тех пор, пока не освободит всех пленников и пленниц». Спорить со строптивой девицей мы не стали, решив, что по приходу в Севастополь отправим ее на берег явочным порядком.

Ольга упросила одну из наших полонянок, которая немного владела портновским ремеслом, и та подогнала ей по фигуре матросскую форму. Скажу честно, внучка Александра Сергеевича очень даже неплохо смотрелась в тельняшке, брючках и форменке. Стиль «милитари» был явно ей к лицу. Правда, многие из ее спутниц посчитали, что девица ведет себя слишком уж раскованно, а в матросской одежде выглядит совсем уж неприлично. Но Ольга откровенно игнорировала все их намеки и нравоучения.

А «Североморск» тем временем почти уже добрался до Севастополя. Милях в двадцати от того места, где в 1898 году будет построен знаменитый маяк Форос, мы повстречали небольшой изящный кораблик с тремя мачтами и одной трубой, шедший под Андреевским флагом. Наши знатоки русского флота сразу же узнали его — это и был легендарный пароход «Великий князь Константин». Видимо, неугомонный Степан Осипович вышел в свое очередное крейсерство в поисках новых жертв. Но турецкие корабли частью были уже нами уничтожены, частью загнаны в порты и якорные стоянки, где они в самое ближайшее время должны были стать трофеями лихих греческих каперов.

«Великий князь Константин», при виде такого чуда, как наш «Североморск», да еще и с Андреевским флагом на флагштоке, заложил правую циркуляцию и пошел на сближение. Мы сбавили ход. Вскоре оба корабля уже легли в дрейф, на расстоянии менее четверти кабельтова друг от друга.

— Эй, на «Североморске», — раздался с мостика «Константина» зычный, усиленный рупором голос, — откуда и куда вы следуете?

Капитан 1-го ранга Перов поднес к губам микрофон:

— Для командира «Великого князя Константина» лейтенанта Макарова, — разнеслись над морем его слова, усиленные громкоговорителем, — имею распоряжение командующего эскадрой Югороссии контр-адмирала Ларионова. Мне предписывается встретить минный транспорт «Великий князь Константин» и вместе с ним следовать в Одессу. По распоряжению государя императора аналогичный приказ должен был поступить к вам из Плоешти за подписью главнокомандующего российскими войсками великого князя Николая Николаевича. Вы его получили, Степан Осипович?

На мостике «Великого князя Константина» от неожиданности поперхнулись. Во всяком случае какое-то время стояла тишина, а потом через жестяной «матюгальник» прозвучало несколько типично боцманских выражений. Облегчив душу, Макаров заговорил более-менее литературным языком:

— Приказ такой был, не спорю. Сказать по правде, я в нем почти ничего не понял, потому в поисках вашего корабля и вышел в море. Впрочем, не нам обсуждать приказы начальства. Выполняю приказ и следую вместе с вами в Одессу.

На протяжении всего этого разговора мне очень хотелось заткнуть Ольге уши, чтобы она не слышала всех тех эмоциональных слов, которыми так богат русский язык и которые вовсе не предназначены для нежных дамских ушек.

9 июня (28 мая), Плоешти, вечер, Ставка командования русской армии.

Генерал-адъютант Николай Павлович Игнатьев.