Путь в Царьград - Александр Харников, Александр Михайловский (2014)

— Ни за что на свете! Если бы точно не знал, что вы — это вы.

— Вот и замечательно, — ответил майор. — Впрочем, нам надо спешить, время не ждет!

Мы спустились во двор, где нас уже ждали слуга Леонтьева и запряженная в двуколку кобыла. Генрих вручил майору два заряженных револьвера Кольт «Писмейкер» образца 1873 года и коробочку с патронами. Леонтьев осмотрел револьверы, ловко прокрутил их барабаны и сунул их в кожаную сумку, пришитую к сиденью двуколки. Лицо его разрумянилось, он словно помолодел. Неразговорчивый слуга открыл створки ворот, и мы выехали на улицу.

Взрывы в районе султанского дворца прекратились, но зато по всему городу трещали выстрелы и слышались дикие крики. Похоже, что стамбульский сброд воспользовался неразберихой и паникой, под шумок решил заняться своим привычным делом — грабежом и насилием. Мы переглянулись с майором и, не сговариваясь, достали оружие.

И вовремя. Из-за поворота вывалила группа турок, вооруженных как попало. У двоих или троих были старые кремневые ружья, а остальные сжимали в руках топоры, большие ножи и палки. Шедший впереди высокий турок в красной армейской феске и синей солдатской куртке, одетой прямо на голое тело (должно быть, дезертир), увидев двуколку с сидящими на ней европейцами, радостно завопил: «Гяуры!» Он бросился к нам, размахивая старым, наверное, еще дедовским ятаганом. Мы с майором вскинули наше оружие и открыли огонь в упор по разбойникам.

Первые ряды нападавших буквально смело. Пуля майора, выпущенная из кольта калибра 0.45, снесла полчерепа вожаку бандитов. Оружие потомков, которое они называли автоматическим пистолетом Стечкина, действительно оказалось автоматическим. Я выпускал пулю за пулей, нажимая раз за разом на курок. Магазин пистолета казался бездонным. Уже больше половины бандитов были убиты или ранены, а уцелевшие, поняв, что их всех сейчас прямо здесь перебьют, с дикими криками бросились бежать. Майор, выпустив шестую, и последнюю, пулю из своего револьвера, схватил кнут и стегнул им кобылу, которая, ничуть не испугавшись грохота выстрелов, стояла не двигаясь, и лишь нервно прядала ушами.

Кобыла рванула, мы переехали через валяющиеся на земле трупы разбойников и помчались по пустынным улицам города.

— Поручик, откуда вы взяли это чудовище? — майор кивнул на мой пистолет.

— Оттуда же, откуда и все остальное, господин майор, — ответил я, перекрикивая цокот копыт.

— У вас там что, целый арсенал спрятан? — намотав поводья на облучок двуколки, майор выдвинул сбоку кольта эжектор и стал им ловко выколачивать из барабана стреляные гильзы. Потом он достал из коробочки патроны и начал пихать их в барабан через боковое окошечко. — Сколько раз вы из него выстрелили?

— По-моему, раз двенадцать, — пожал я плечами. — А всего в магазине двадцать патронов.

— Чудеса! — майор сунул перезаряженный в сумку. — И много там еще такого?

— Много, господин майор, всем хватит, — ответил я. — И британцам, и австрийцам… Полковник Бережной сказал, что пусть только дадут повод, а за нами не заржавеет!

Майор весело оскалился и поднял вверх большой палец:

— Ну, тогда это точно наши потомки! Нам ведь, русским, что мужику, что графу, для того чтобы морды бить, что в первую очередь нужно? Конечно, повод!

Уже у самого дворца нам преградил дорогу патруль морских пехотинцев. Они вскинули свои автоматические карабины, но я предусмотрительно замахал им руками и громко крикнул: «Товарищи, не стреляйте, мы свои!» Похоже, что звуки русской речи их немного успокоили. Опустив оружие, морпехи стали ждать, когда мы подъедем к ним поближе.

— Пароль? — спросил нас один из них, судя по погонам, подпоручик.

— Олимп, э-э… товарищ подпоручик. Нам срочно нужен полковник Бережной. Дело особой важности, — ответил я им.

— София, — ответил подпоручик и задумался. — Вы, случайно, не поручик Никитин?

— Да, это я, — и в подтверждение своих слов я достал из кармана радиостанцию.