Путь в Царьград - Александр Харников, Александр Михайловский (2014)

Началась подготовка к нанесению удара, штурман группы рассчитывал последовательность взлета и формирование ударного ордера. Его работой было также рассчитать необходимое для выполнения данного задания количество топлива и неприкосновенный резерв. Вооруженцы подвешивали к боевым машинам бомбы, а техники проверяли работу всех систем. Очень, очень давно авиагруппе «Кузнецова» не доводилось поднимать разом все наличные самолеты. А только за эту ночь подобное предстояло сделать дважды.

Но вот наступило время старта — 23:00. Первым от палубы оторвался одиночный Су-33 под управлением майора Коломейцева. Его задачей было, используя разведывательное оборудование, с большой высоты наводить на цели ударные Су-33 и МиГ-29. Вслед за ним, один за другим на взлет пошли самолеты первой ударной тройки под командованием командира авиакрыла подполковника Хмелева. Он уже водил сегодня утром своих орлов под Баязет. В анналы истории тот авианалет уже попал, получив название «Бойни на Байской дороге». Сейчас же предстояло проделать то же самое, но в более значительном масштабе.

Ночь. Спят в своих шатрах турецкие аскеры, уставшие после изматывающего дневного марша. Но не спит Мухтар-паша. Заняв своими войсками позицию за глубоким оврагом, он ждет — придет ли русский генерал Лорис-Меликов. Тот не может не прийти, поскольку силы Мухтар-паши угрожают его войскам, осадившим неприступный Карс. Но овраг непроходим для русской кавалерии, да и пехоте нелегко будет его пройти. Паша доволен — завтра-послезавтра по дну оврага потекут ручьи, но не воды, а крови неверных собак. Наверху назойливо зудит комар. Не найдя в плотном шатре зловредное насекомое, Мухтар-паша выходит на улицу. Высоко в небе ползет яркий светлячок — надоедливое гудение, похоже, исходит от него.

Паша не знает, что истекают последние мгновения его жизни, и на спящий турецкий лагерь со скоростью звука, в полном безмолвии накатывается строй истребителей-бомбардировщиков. Выпущены тормозные щитки, двигатели на несколько секунд включились в режим реверса, пилотов бросило вперед на привязных ремнях, и на спящий турецкий лагерь пал гром. Эффект от обратного прокола звукового барьера дюжиной ударных самолетов на малой высоте — вещь страшная. Сотрясения воздуха порой не выдерживают барабанные перепонки.

Но это еще не все. Самолеты резко сбросили скорость. Со сверхзвуковой до пятисот-четырехсот километров в час. Самое то для прицельного бомбометания. Густой дождь кассетных бомб, раскрывающихся на высоте двести метров. По земле из конца в конец лагеря катится огненная волна, турецкие аскеры погибают, зачастую даже не успев выбраться из шатров. Им уже никогда не удастся ворваться в мирные селения Армянского нагорья или цветущие долины Грузии. Турецкий лагерь накрыла прилетевшая с неба смерть.

Генерала Лорис-Меликова разбудил далекий гром. «Неужели началась гроза?» — подумал он. Выйдя из шатра, генерал с удивлением увидел чистое звездное небо над головой и мечущиеся в районе Зивина зарницы. «Наверное, действительно настает конец света, — решил он, — сначала нечто, летающее по небу, а теперь этот гром без грозы».

Четыре часа спустя ночную тишину над Карсом взорвал страшный грохот. Он был похож на удары по огромному турецкому барабану. Из шатров в русском лагере высыпали все — от генерала Лорис-Меликова до самого последнего нижнего чина.

То, что происходило в Карсе, напомнило генералу картину художника Карла Брюллова «Последний день Помпеи». Крепость превратилась в Везувий. То, что с ней происходило, не было похоже на самую жестокую орудийную бомбардировку, даже если бы в ней участвовало несколько тысяч осадных орудий.

Возвышающаяся над долиной неприступная цитадель была охвачена огнем и пламенем. От страшного грохота хотелось зарыться, спрятаться под землю. Земля ходила ходуном… Даже русские войска, которые были только зрителями этого жуткого спектакля, пришли в ужас от увиденного. А каково было туркам?..