Утонувшие девушки - Лорет Уайт (2019)

В последнем ряду на коленях стояла женщина, склонив голову и перебирая четки. У Энджи мелькнуло смутное воспоминание при виде двух исповедален по обе стороны от последней скамьи.

Над дверьми исповедален горели белые, с зеленоватым оттенком, лампочки, означавшие, что желающий исповедаться может войти. Красный свет означал, что внутри кто-то признается священнику в своих грехах.

Энджи остановилась и повернулась к отцу Саймону:

– Вы когда-нибудь исповедовали Грейси, святой отец?

Священник взглянул на молящуюся и ответил вполголоса:

– Давайте поговорим вон там.

Он провел детективов в своего рода переднюю собора и остановился у чаши со святой водой.

– Детектив Паллорино, вам наверняка известно, что тайна исповеди священна. Долг клирика – никогда не открывать то, что он услышал от кающегося во время исповеди.

Пульс Энджи участился: значит, отец Саймон что-то знает. Она чувствовала это, читала в его взгляде.

– Если Грейси вам что-то сказала и это может помочь нам найти того, кто с ней такое сделал, это спасет многих девушек от чудовищной…

– Меня лишат сана, – сухо ответил священник. – Я скорее умру, чем нарушу тайну исповеди.

Сердце Энджи забилось еще быстрее. Она ощутила, как изменилась исходившая от Мэддокса энергия.

– Даже верховный суд провинции не сможет заставить меня нарушить клятву, – добавил отец Саймон. – Кстати, юридически меня защищает закон о конфиденциальности информации…

– Пусть так, – согласилась Энджи. – Но есть судебное постановление, что священник обязан сообщать о любых подозрительных контактах, замеченных вне стен исповедальни. Возможно, Грейси упоминала что-то во время обычной пастырской беседы, а в этом случае конфиденциальность имеет свои пределы.

Несколько долгих секунд длилась дуэль взглядов, и трещина, пробежавшая по броне этого красивого молодого священнослужителя, подалась и начала углубляться.

– Ваша работа – искать убийц, – тихо сказал он, – а моя – спасать души.

– Так вы спасли душу Грейси? – вскинулась Энджи. – Подумайте, что она вынесла – страх, муки, боль, пока какой-то психопат-извращенец пытался «спасти ее душу» по собственным перевернутым понятиям! Поверьте мне, святой отец, страдания она перенесла нечеловеческие, от них вы ее не спасли. Но можете спасти других, если не будете сейчас скрывать важную информацию.

– Каждый из нас несет свой крест, детектив…

Ее охватило отчаяние. Энджи открыла рот, чтобы возразить, но тут зазвонили соборные колокола, и она сбилась с мысли. К первым колоколам присоединились новые, и шум стоял оглушительный: от трезвона на колокольне огромный каменный неф резонировал, словно гигантский колокол. Увидев, что напарница стоит как потерянная, Мэддокс встревожился.

– Пожалуй, у нас все, – сказал он. – Благодарю вас, святой отец.

Он нажал на тяжелую деревянную створку двери, за которой открылась зимняя ночь, когда отец Саймон вдруг сказал:

– Грейси переживала внутренний конфликт. Это я вам могу открыть.

– Конфликт в связи с чем? – тут же спросил Мэддокс, не отпуская дверь. Снаружи колокольный звон был еще громче. Через дверной проем Энджи видела в свете уличного фонаря, что мокрый снег превратился в мягкие крупные хлопья. Отчего-то ее бросило в жар, а во рту пересохло.

Голос отца Саймона долетал будто издалека:

– Выполняя пастырский долг вне стен исповедальни, я узнал, что Грейси Мэри стыдилась своих беспорядочных половых связей.

Энджи попыталась ухватиться за эти слова, сосредоточиться и задать вопрос, но в голове стоял туман. Страх разгорался, как костер от ветра, от этого колокольного звона, падающего снега и запаха озона и металла, который несло в открытую дверь. Время растягивалось, как эластик, искажая все вокруг.

– Простите, в каком смысле? – переспросил Мэддокс.