Утонувшие девушки - Лорет Уайт (2019)

Мерри осторожно сделала шаг. Скрипнула половица. Мерри замерла, но все было тихо. И тут на обеденном столе, придвинутом к кухонной тумбе, она увидела маленький пакетик с белыми кристаллами, стеклянную трубку и зажигалку.

Мерри непроизвольно сглотнула, взгляд метнулся к двери спальни. Она ждала, прислушиваясь. Ничего не услышав, на цыпочках прошла по комнате и по миллиметру приоткрыла дверь в спальню. Ничего. Мерри заглянула в ванную, отодвинув душевую занавеску, проверила шкафы в коридоре, пошарила под кроватью. Вернувшись к столу, она уставилась на пакетик. Под ним лежал простой белый конверт. Мерри пришлось коснуться пакетика, чтобы вытащить конверт.

В нем оказалось два зернистых снимка, сделанные ночью. На одном ее «Фольксваген»-«жук» ехал вдоль берега бухты Аплендс. На другом Мерри собственной персоной, в пуховике и шапке, сидела на корточках между внедорожником и «Киа Соренто», направив огромный объектив прямо на того, кто ее фотографировал. Она перевернула снимок и прочла: «Тебе конец».

Мерри затрясло. Она посмотрела на лежавший перед ней пакетик, и в ней шевельнулся старый сосущий голод, неумолимый, как дракон, пробудившийся от спячки. Паника петлей стиснула горло. Уинстон кинулась к двери, где бросила свой рюкзак, и кое-как открыла боковой карман, нашарив визитку Энджи Паллорино. Она набрала номер, но после первого же сигнала включился автоответчик. Мерри сбросила звонок, забегала по квартире, остановилась и уставилась на наркотик. Нет. Нет. Нет… Дрожащими пальцами она нажала набор номера, но снова попала на автоответчик.

╬

Глава 63

Уже около полуночи Мэддокс въехал на парковку в Западной бухте и по дощатому настилу, отворачиваясь от дождя и ветра, направился к выходу на яхтенный причал. Пиво, выпитое с Хольгерсеном и другими детективами в «Летающей свинье», заметно ослабило эффект переизбытка кортизола: два дня выдались адские, плюс Мэддокс по-прежнему волновался за Энджи. Скучал по Энджи. Вожделел Энджи. Немного сердился на Энджи. Она занимала все его мысли – по пути домой Мэддокс проехал мимо ее дома, взглянув на крайние от угла окна на верхнем этаже, там, по словам Хольгерсена, жила Паллорино. Окна были темные.

Мэддокс остановился у калитки, чтобы набрать код, но слева в густой тени уловил движение и обернулся, схватившись за кобуру. Расслабляющее воздействие пива сразу прошло, когда от сырого мрака вдруг отделился знакомый силуэт.

– Энджи?!

Она ничего не сказала. Куртка блестела от дождя. Энджи была в черной шапочке, и от этого лицо будто светилось в темноте. Глаза были странные – больше, темнее и глубже, точно подведенные. Мэддокс заволновался, но тут же в душу закралось сумрачное подозрение, что она побывала в клубе.

– Что ты здесь делаешь в такой час? Что-нибудь случилось?

Не отвечая, Энджи подошла к нему вплотную, обняла ледяной рукой за шею и запустила пальцы ему в волосы, при этом в упор глядя в глаза – глубоко, в самую душу.

Мэддокс сглотнул.

– Энджи, ты давно здесь? – вполголоса спросил он.

По-прежнему молча она прильнула к нему, и холодные губы, мокрые от дождя, нашли его рот, целуя нежно, испытующе, дурманяще, отчего Мэддокс забыл обо всем на свете. Его дыхание участилось, когда он почувствовал, что рука Энджи пробралась к нему под пальто и двинулась вниз по животу, скользнув между ног. Низкий стон вырвался из груди, когда он ответил на ее поцелуй, открыв рот, пробуя ее, переплетаясь языками. Энджи гладила, массируя, его напрягшийся член, сдерживаемый тканью брюк, но, когда Мэддокс обезумел от страсти, когда кровь отлила от головы, устремившись в пах, некий осторожный голосок подсказал – тут что-то не так. Паллорино ведет себя иначе. Исчезло грубое, нетерпеливое вожделение, сексуальная агрессия, которая горела в ней прежде. Мэддокс отодвинулся, тяжело дыша.

– Энджи, – прошептал он, – ты не отвечала на мои звонки. Что случилось?