Утонувшие девушки - Лорет Уайт (2019)

Энджи стало больно от безнадежности, слышавшейся в голосе отца. Он остался совсем один… Она покосилась на куривших и смеявшихся копов. Что она делает со своей жизнью? На каком месте для нее семья? Эти вопросы вдруг приобрели важность и стали реальными. Энджи подумала о Лорне Драммонд и ее жестоко убитой дочери, об ощущении безвозвратно утраченного времени.

– Я попытаюсь съездить… – Поколебавшись, Энджи добавила: – Нет, я обязательно заеду сегодня, обещаю, как только выдастся минута.

– Да, Энджи. Конечно.

Закусив губу, Энджи бренчала ключами от машины.

– Кстати, пап, а в каком году мы проводили твой академический отпуск в Италии?

– А что это ты вдруг?

– Я… перебирала старые фотографии, которые ты мне отдал, и заинтересовалась.

Отец секунду помолчал.

– Мне нужно посмотреть, я точно не помню.

– Но это же было в год автомобильной аварии? Мы ведь больше не ездили в Италию?

Снова пауза.

– Энджи, что происходит? – спросил отец, и Энджи поразилась, как изменился его тон.

– Да ничего. Просто на обороте снимка из Рима мама написала «1984», и эта же дата стоит на фотографии из Неаполя, а мне казалось, мы были в Италии в восемьдесят шестом – с тех пор я и хожу со шрамом на лице.

Новая странная пауза.

– Наверное, мама перепутала. У нее уже начинались… симптомы.

Попрощавшись, Энджи несколько секунд соображала, сильный ли дождь. Смена папиной интонации удивила и встревожила, но, если мама в то время уже теряла связь с реальностью и временем, это все объясняет…

Из отделения вышел Мэддокс, и внимание Энджи переключилось на него. Он показался ей надменным и очень эффектным в черном шерстяном полупальто и белоснежной рубашке с бордовым галстуком. В движениях Мэддокса чувствовалась властность, которая зацепила ее внимание (и либидо) в ночном клубе. Да, надо было сразу его раскусить и догадаться, что перед ней полицейский, военный или представитель какой-нибудь силовой структуры.

– Нас ждет доктор О’Хейган, – напомнил Мэддокс, подходя.

– Встретимся в морге. – Энджи шагнула под дождь и направилась к «краун вик».

– Мы можем поехать на моей машине! – сказал ей вслед Мэддокс.

Энджи обернулась:

– Я привыкла быть за рулем.

– Прекрасно, – сказал он, подходя и подавая свои ключи. – Поведешь мою.

– А чем плоха моя машина?

– Ты хочешь, чтобы пес ее описал?

– Что?!

– Собачья нянька отказалась в последний момент, другая не освободится до вечера, так что Джеку-О придется поскучать в машине. Иногда он прямо там и писает. Его одеяло, миска и прочая амуниция – все там.

– Ты шутишь?

Мэддокс бросил Энджи ключи, которые она ловко поймала на лету.

– «Шевроле Импала», – сказал он и зашагал к машине.

Энджи недоверчиво смотрела ему вслед. Хольгерсен, подойдя сзади, хмыкнул:

– Удачи с контролем норова, Паллорино.

– Да пошел ты…

– А вы точно не знакомы? – не отставал Хольгерсен. – Старый Лео готов держать пари, что между вами что-то было. Говорит, в морге вас обоих будто гранатой оглушило, так вы уставились друг на дружку.

Энджи выругалась и пошла за Мэддоксом, который уже ждал у «Шевроле», сунув руки в карманы. Дождевые капли мелкими бриллиантиками усеивали его смолянисто-черные волосы. Открыв с пульта замок, Энджи бросила ключи ему обратно.

– Ведите вы, я не против, – резко сказала она, забираясь на пассажирское сиденье. Сзади зарычала маленькая дворняжка.

– Да, действительно воняет, – сказала она, повернувшись поглядеть на пса. Уродливый барбос – помесь джек-рассела неизвестно с кем, и задняя лапа недавно ампутирована. Джек-О снова зарычал, показывая желтые мелкие зубы.