Жажда - Ю. Несбё (2017)

Войдя в тень от больших елей, он остановился и оглядел дом. Дом был прочным. Не неприступным, нет ничего неприступного, но взять его непросто. На толстой дубовой двери три замка, а на окнах железные решетки. Господин Сивертсен жаловался. Он говорил, что дом, похожий на форт, напоминает ему о Йоханнесбурге, что из-за этого дома их безопасный район кажется опасным и цены на жилье не растут. Решетки установил отец Ракели после войны. Работа Харри в полиции однажды подвергла Ракель и ее сына Олега опасности. С той поры Олег стал взрослым, съехал от них, стал жить с девушкой и учиться в Полицейской академии. Пусть Ракель сама решает, когда снять решетки. Больше они не нужны. Теперь он всего лишь низкооплачиваемый преподаватель.

– О, пят-рак, – пробормотала Ракель с улыбкой, преувеличенно громко зевнула и уселась в кровати.

Харри поставил поднос на одеяло перед ней.

Слово «пят-рак» они выдумали сами для обозначения того часа, что они проводили в постели по пятницам, когда у него занятия начинались поздно, а у нее, юриста Министерства иностранных дел, был выходной.

Харри заполз под одеяло и, как обычно, дал ей часть «Афтенпостен» с норвежскими и спортивными новостями, себе же оставил международные новости и культуру. Он надел очки для чтения, с необходимостью носить которые ему пришлось смириться, и набросился на рецензию последнего альбома Суфьяна Стивенса, обдумывая тот факт, что Олег пригласил его на концерт группы «Sleater-Kinney» на следующей неделе. Вообще-то, Олегу нравилась более тяжелая музыка, поэтому Харри был особенно признателен ему за заботу.

– Что нового? – спросил Харри, листая газету.

Он знал, что она читает статью об убийстве, которую он видел на первой полосе, и что она не станет ему об этом говорить. Таков был один из их молчаливых договоров.

– Более тридцати процентов американских пользователей «Тиндера» состоят в браке, – сказала Ракель. – Но «Тиндер» это отрицает. Что у тебя?

– Похоже, новая вещь Отца Джона Мисти не достигла цели. Либо же рецензент постарел и стал недовольным. Мне кажется, скорее второе. Его хвалили в «Моджо» и «Анкате»[11].

– Харри…

– Предпочитаю молодых и недовольных. Которые медленно, но верно с возрастом становятся добрее. Как я. Ты не согласна?

– Ты бы ревновал, если бы я зарегистрировалась на «Тиндере»?

– Нет.

– Нет? – Она подтянулась повыше. – Почему?

– У меня же нет фантазии. Я глупый, и я думаю, что меня тебе более чем достаточно. Быть глупым не так уж и глупо, понимаешь?

Она вздохнула:

– Ты что, никогда не ревнуешь?

Харри перевернул страницу:

– Я ревную, но Столе Эуне совсем недавно привел мне несколько причин, чтобы стараться свести это к минимуму, милая. Я пригласил его сегодня прочитать моим студентам лекцию об извращенной ревности.

– Харри… – По ее игривому тону он понял, что она не собирается сдаваться.

– Не начинай фразу с моего имени, будь так добра, ты ведь знаешь, что я начинаю нервничать.

– Для этого у тебя есть основания, потому что я собиралась спросить, хочешь ли ты когда-нибудь кого-нибудь, кроме меня.

– Собиралась? Или сейчас спрашиваешь?

– Я спрашиваю сейчас.

– Хорошо.

Его взгляд упал на фотографию начальника полиции Микаэля Бельмана с женой на кинопремьере. Бельману шла черная повязка на глазу, и Харри знал, что Бельману это известно. Молодой начальник полиции сказал, что пресса и детективные фильмы создают искаженное впечатление об Осло, что за то время, пока он служит начальником полиции, в городе стало спокойнее, чем когда-либо. По статистике, шансов на то, что ты совершишь самоубийство, намного больше, чем на то, что тебя убьют.

– Ну… – сказала Ракель, и он почувствовал, как она подползла ближе. – Ты хочешь других?

– Да, – ответил Харри, подавив зевок.

– Все время? – спросила она.