Дар - Франциска Вудворт (2016)

– А я Катерина. Я еще девочкой была, когда твоя мать в город уехала. Вот мы, перед самым ее отъездом, – ткнула она пальцем в фотографию.

Я увидела на ней светловолосую девушку с косой через плечо. Миловидная, без косметики. Она улыбалась в камеру открытой улыбкой, обнимая девочку. Мы мало с ней были похожи. Она была крупной в кости, но не полной, а я более тонкокостная. Разве только стиль одежды совпадал. На фотографии мама была в джинсах и майке на бретельках. Я тоже в повседневной жизни предпочитаю джинсы из-за удобства.

Высокородный приблизился, тоже рассматривая фотографию из-за моего плеча.

– А вы?.. – Женщина перевела взгляд с него на меня.

– Это мой знакомый, который помог вас найти, – быстро произнесла я, не давая возможности ему ответить.

– А-а-а, – протянула она, но похоже, сделала свои выводы.

– Что же мы стоим? Давайте к столу! – спохватилась она.

Если вначале знакомство проходило немного натянуто, то дальше начался форменный кошмар. Нас усадили за стол. Высокородного во главе, меня рядом на стул. Со мной села тетя. Дети остались сидеть на диване. Дядя зачем-то пошел к магнитофону и включил восточную музыку. Анжела почему-то встала и вышла из комнаты.

– Мы слышали, что в столице дорогому гостю принято еду подавать прям на теле девственницы. Анжелка у нас… да… не побрезгуйте, – нервно произнес хозяин дома, отирая вспотевшие ладони о штаны.

Тут появилась и сама девушка, переодетая в восточную одежду. Ее наряд состоял из расшитого лифчика, выгодно подчеркивающего высокую грудь, и пышной юбки с высокими разрезами. В руках она несла маленький поднос с рюмкой. Девушка танцующей походкой подошла к высокородному. Потрясла бедрами и грудью и, прогнувшись, поставила на свой бюст рюмку, как раз в ложбинку между грудями.

Я расширенными глазами следила за всем этим представлением, даже не зная, как реагировать. Ее пышная грудь взволнованно вздымалась, и водка немного расплескалась.

– Я не пью, – отрывисто произнес высокородный.

– Не знали. Извините! – заволновался мужчина. – Что кушать будете? Анжела, положи…

Я не поняла, что и куда она должна была положить: на тарелку дейгассу или себе на грудь. Девушка вернулась в вертикальное положение, только забыла о рюмке, и она перевернулась на нее.

«А может, и не забыла», – подумала я, наблюдая за тем, как ручейки побежали по ее телу, а она ничуть не смутилась, лишь бурно дышала. Не знаю, чего она ожидала от дейгасса. Может, что он схватит салфетку и начнет их промокать?

– Я не голоден, – произнес высокородный, глядя на хозяина дома и игнорируя девушку. И вроде спокойно сказал, но все окружающие почувствовали его неудовольствие.

– Извините, если что не так… Как лучше хотели, – еще сильнее разволновался мужчина. Отвернувшись, он выключил протяжные восточные мотивы. Не оборачиваясь к нам, схватил полотенце и промокнул лысину и лицо. Уровень напряжения в комнате возрос в разы. Даже мальчик притих, который до этого вертел вертолет и с тревогой смотрел на взрослых, не понимая, что случилось и почему все молчат.

Анжела ушла переодеваться, а тетя, чтобы заполнить возникшую паузу, заговорила:

– Сестра приезжала к нам, уже после расставания с Серегой, на выходные. Ее утром стошнило, и мать тут же поинтересовалась, не принесет ли она в подоле. Лизка нам так и не призналась, что залетела, и в тот же день уехала. Я больше ее и не видела.

– Неужели она больше не приезжала? – удивилась я. Ладно, во время беременности, но она же год еще была жива после моего рождения.

– Нет. Они поссорились с матерью. Та стала попрекать, что зря она уехала. Ею попользовались и бросили, а ей теперь люди будут глаза колоть непутевой дочерью. Лизка гордая была, сразу после этого собралась и сказала, что ноги ее больше дома не будет. Так и вышло… Живой она уже не вернулась.