Забытое - Марина Суржевская (2002)

Измененные бережно подхватили тело своего короля и понесли к Башне Двери. В Мертвомир… Кровь больше не капала с тела Ржавчины, но парень выглядел бледным и…неживым.

Дальше я не увидела, все заслонили ренегаты.

Упавший на снег Кристиан поднялся. Единственный из всех февров, он сумел встать! Тени взметнулись водоворотом, и три силуэта ринулись к ренегатам. От первой Тени отступник в сером балахоне завыл от страха. От второй – упал от боли. От третьей – в ярости кинулся на своих же соратников. Четвертая Тень извивалась возле Кристиана. Февр сделал шаг, сверкнули идары…

И Кристиана снова отбросило назад, словно он напоролся на невидимую стену!

– Встать! – заорал очнувшийся Ральф. – Убить захватчиков!

Сразу десяток февров кинулись к Приору. Вернее, попытались кинуться. Буран Эйсон, Ральф, неизвестный мне верзила и остальные… Поднялись, шатаясь, и бросились на ренегатов. Но стоило им подойти ближе к «Взгляду Бездны» и все разлетелись, словно легкие щепки, даже не прикоснувшись в главе проклятого ордена. Серые рясы выстроились полукругом за спиной своего главаря. На них сила артефакта почему-то не влияла.

– Да какого склирза? – ошарашенно пробормотал Ринг. Вспыхнул черным пламенем и кинулся в атаку. Он смог сделать несколько шагов. Но когда оказался рядом с ренегатами, его пламя погасло, а самого парня снова швырнуло на снег. Как и всех остальных легионеров!

Всех, кроме Криса. Он упрямо шел вперед, словно преодолевая невероятный ветер, сбивающий его с ног, отбрасывающий прочь. Но он шел! Черные вихри вокруг его тела бледнели и таяли, живые Тени кричали от боли, разевая безобразные рты. Приор каким-то невероятным образом ослаблял действие Даров. А может, и вовсе его уничтожал?

Но у Криса все ещё были в руках его идары. Черные крылья истрепались, как рваные тряпки, Тени почти исчезли. На шее и руках февра набухли жилы, а глаза стали казаться черными провалами в Бездну. Еще один невероятный, невозможный, немыслимый шаг. И Кристиан оказался рядом с Приором.

Из-под фиолетового капюшона раздался удивленный возглас. Ренегат отшатнулся.

– Какая изумительная мощь… Я действительно поражен. Энгар! Перережь горло Вивьен, нашей прекрасной Освободительнице Чудовищ!

И острое лезвие прижалось к моему горлу. Кристиан замер. И медленно опустил идары.

Приор рассмеялся, махнул рукой. Один из серых балахонов подкрался сзади и набросил на Кристиана сеть. Ее металлические ячейки вспыхнули голубоватым светом, и февр упал на колени, все ещё сжимая бесполезные клинки. Я увидела, как побелело его лицо.

– Не трогай Вивьен… мразь! – кажется, даже дышать Кристиану было трудно. Сеть что-то делала с ним, впивалась в кожу, прожигала ее. Не давала даже пошевелиться.

– Что губит нас быстрее всего? Любовь и вера. – Приор тяжело вздохнул. – Что нас спасет, когда нет спасения? То же самое.

И он откинул капюшон с лица. Я вздрогнула. Почему-то казалось, что под тканью скрывается чудовище. Урод. Дикий зверь в человеческом обличии.

Почему-то казалось, что на лице злодея должны отражаться все его злодеяния, все ужасные дела и все убийства. Но нет. На меня смотрел довольно привлекательный мужчина. У него был твердый подбородок и тонкие сухие губы, изгибающиеся в улыбке. Глубокие серые глаза внимательно осматривали порыкивающих чудовищ и все ещё пытающихся подняться легионеров. Щеки ренегата покрывала легкая темная щетина, а на лбу был выведен синими чернилами неизвестный мне символ.

– Довольно, – повторил он. – Я пошутил, февр Стит. И конечно, не причиню вреда Вивьен. С чего бы мне убивать единственную дочь? Я всю жизнь наблюдаю за ней. Но лишь сегодня мы познакомимся по-настоящему.

Он рассмеялся, глядя на изумленные лица людей. Позади усмехнулся ренегат и убрал лезвие от моего горла.