Кровь на эполетах - Анатолий Дроздов (2021)

Я внимательно посмотрел на него. Похоже, Семен переживает за свое место. Для него взлететь с ротного до командира полка за полгода – невероятная карьера. До сих пор не привык и опасается, что сместят, а вместо него поставят другого – например, того же Руцкого. Резон в этих страхах есть. В войну командиров на должности ставили, не особо разбираясь – из тех, кто попадался под руку, в мирное время могут пересмотреть и найти более «достойного». Из тех, кто возле начальства трется. Чего тут гадать, если даже Давыдова после войны чморили, как могли. То сообщали, что генеральский чин ему присвоен по ошибке, и он остается полковником, то отправляли гусара командовать драгунами и егерями. И это героя Отечественной войны! Кончилось тем, что Денис Васильевич написал царю резкое письмо, заявив, что отказывается встать во главе конно-егерской бригады, потому как не хочет лишиться усов – егерям они не положены. Ждал опалы, но царь смилостивился, а, может, побоялся так поступить с героем, и Денис Васильевич получил под начало гусарский полк.

– Нет, Семен! – сказал я. – Полковым командиром не хочу, для меня и батальона много. Я ведь лекарь. Вот закончится война – и подам в отставку. Найду дочке хорошую мать, женюсь, и стану лечить людей. У меня это получается лучше, чем воевать.

– Не скажи! – возразил Семен. – Воюешь ты отменно. Но, как знаешь. Хорошо тебе – ремеслу обучен, в заграничном университете учился. Я же полуграмотная тетеря, кроме уставов ничего не ведаю. Без армии никак.

– А как же деревенька с крестьянами? – подколол я. – Ты, вроде, о ней мечтал.

– Тогда я в ротных ходил и перспешктивы не видел, – вздохнул он. – Полковой командир – другое дело.

В местных реалиях так. Полк здесь – самостоятельная боевая единица со своей кассой, к слову, в которую командир может запускать руку. Воровать Семен, конечно, не станет – не тот человек, а вот сэкономить, чтобы и солдаты не в обиде, и у самого нос в табаке, сумеет. Рядовым солдатом службу начинал, все ступени прошел, армейский быт до мелочей знает.

– Как думаешь, с французами замиримся? – спросил Спешнев.

– Должны, – кивнул я. – С чего им теперь воевать? Бонапарт мертв, в Париже неразбериха – наверняка думают, кем заменить? Какое дело им до России и Европы? Тем более, что огребли от нас по самое не балуйся.

– Вот и славно, – закончил разговор Семен. – Я буду командовать полком, ты – лечить людей, каждый на своем месте будем приносить пользу Отечеству.

Я ушел от него в отличном настроении. Все идет – лучше не придумаешь. Ага! Хочешь насмешить Бога, расскажи ему о своих планах. Убедиться в этом предстояло скоро. Но это я забежал вперед…

Через неделю после нашего пребывания в Минске Неверовский приказал построить полк. От офицеров штаба дивизии я знал, что из Петербурга в корпус пришел пакет и предполагается раздача наград, потому велел ротным вывести на построение батальон в наилучшем виде, а сам проконтролировал процесс. Эту неделю мы потратили не зря. Офицеры и солдаты получили новые мундиры вместо истрепанных. Рядовым и унтерам пошили из сукна, выданного интендантами, офицерам – из купленного у маркитантов и торговцев – деньги в артельной кассе имелись. В назначенный день ровные шпалеры полка встали на площади. Гордо реяли знамена, радостно пела начищенная до блеска медь оркестра, барабанщики били палочками по туго натянутой телячьей коже.