Кровь на эполетах - Анатолий Дроздов (2021)

«Этот будет стараться, – подумал Даву после ухода подчиненного. – Итак, все идет, как предсказал посланец. Великую армию ждет крах, у нее нет выбора. А вот у нас есть. Только мы с Маре знаем, чем завершится поход в Россию, и какая судьба ждет императора и Францию. Это серьезное преимущество и великая возможность. Главное, распорядиться ею с умом».

* * *

– Здравия желаю, ваше императорское величество! – поздоровался Аракчеев, переступив порог кабинета Александра I.

– Здравствуйте, Александр Андреевич, – кивнул император. – Проходите, присаживайтесь поближе. И давайте без чинов.

– Слушаюсь, государь! – поклонился военный министр[4], прошел к столу царя, где устроился на стуле напротив.

– Светлейший князь Кутузов прислал мне реляцию о сражении под Малым Ярославцем, – продолжил царь, протягивая генералу несколько листов бумаги. – Прошу вас прочесть и высказать свое суждение.

Аракчеев, привстав, взял листы и, опустившись снова на стул, углубился в чтение. Александр наблюдал за ним с выражением легкой скуки на лице. Наконец, министр закончил и положил листы обратно на стол.

– Что скажете, Александр Андреевич? – спросил царь.

– Великая победа, государь! Узурпатор не сумел пробиться к Калуге и теперь отступает к Смоленску. Слава тебе, Царица Небесная!

Аракчеев размашисто перекрестился.

– Вы уверены, что Кутузов не выдает желаемое за действительное? – спросил Александр. – После сражения у Бородино он писал нам, что положит все силы, чтобы отстоять Москву. А как вышло на деле?

– Не похоже на такое, государь. Если узурпатор уже в Гжатске, как доносит генерал-фельдмаршал, то намерения Буонапартия очевидны – марш к Смоленску. А это разоренная войной местность без фуража и провианта. Светлейший совершенно прав, утверждая, что на этом пути французы понесут существенные потери даже без сражения.

– Хорошо бы так! – вздохнул Александр, но развивать тему дальше не стал. Спросил о другом: – Что скажете о самом бое у Малого Ярославца? Как-то невероятно. Батальон егерей и полк казаков остановили корпус французов, потеряв при этом всего несколько сот человек.

– Еще был удар Платова во фланг корпуса Богарне, – напомнил Аракчеев. – Атаман сумел разбить обоз французов и захватить их пушки. Противник лишился части артиллерии и не смог своевременно прикрыть ею переправы через реку. А там и наша армия подошла. Узнав о сем, узурпатор не решился атаковать. Светлейший князь пишет, что у французов почти не осталось кавалерии вследствие падежа лошадей от бескормицы, а без кавалерии сражения не выиграть.

– Было бы лучше, если бы узурпатор его зачал и был разбит на поле боя, – вздохнул Александр. – Русская армия покрыла бы себя славой. А так что? Небольшая стычка.

Аракчеев промолчал. Он знал о жажде царя стать великим полководцем, о том, что тот грезит битвами, но, как многие здравомыслящие люди в окружении Александра, понимал, что военного дарования император лишен начисто. Однако говорить это царю не собирался.

– Что скажете по поводу описания подвига егерей капитана Руцкого? – продолжил царь. – Как-то сомнительно все. Ладно, они сумели сорвать переправу неприятеля и разрушить наплавной мост. Не велик подвиг спрятаться в кустах и встретить неприятеля залпом в упор. Но отбиться от бригады кавалерии, имея в составе батальона половину новобранцев? Кутузов пишет, что французы сумели прорвать фронт каре, тогда Руцкий схватил топор и принялся крушить им заскочивших в строй гусар, положив их не менее десятка, чем дал возможность егерям закрыть брешь и в конечном счете отбиться от неприятеля. При этом капитан не получил даже царапины, отделавшись разрубленным кивером. Разве такое возможно?

Будучи опытным царедворцем, Аракчеев знал, когда царю можно возражать, а когда – лучше не пытаться. Сейчас он видел, что Александр настроен благодушно. Ну, а что сомневается… Нужно попытаться убедить – нельзя лишать Россию такого подвига.