Кровь на эполетах - Анатолий Дроздов (2021)

Я задумался. Генерал решил выманить попаданца и захватить его, для того и разыграл подставу с Чарным? На первый взгляд так, но на деле… Слишком кудряво. Французам сейчас не до интриг – унести бы ноги из России. Это раз. И два: зачем я им сдался? Самое главное Маре и Даву сказано в Москве, это уже сбылось, прочие подробности не слишком интересны. Они это понимают – чай, не дураки. Сейчас, когда французов бьют в хвост и гриву, замутить операцию с пленением попаданца – это история для Голливуда или плохого романа, хотя осторожность не помешает. Я глянул на поляка в упор.

– Не сомневайтесь, господин капитан! – подобрался он. – У меня строгий приказ оказывать вам всяческое содействие. Маткой Боской клянусь!

Интересно, чтоб запел, если б я отказался? И, главное, сделал? Зарезал бы москаля? Наверняка. Только и я не идиот – сам приказал бы повесить шпиона на ближайшем дереве. Ладно, проехали.

– В путь, господин Артюхин!

Чарны не обманул – точно вывел отряд на дорогу к Залесью. Мы пробирались какими-то проселками, иногда – по снежной целине, но зато ни разу не столкнулись с патрулями французов, если те, конечно, имелись. А вот нарваться на толпу дезертиров было запросто. С проводником расстались у холма, где летом повстречались с Багратионом, и где я впервые увидел легендарного полководца. Все это время Маша ехала со мной на Каурке, а когда уставала, я передавал ее в сани к Пахому. Девочка признавала только нас двоих. Она почти не говорила и не улыбалась, но с аппетитом ела, что радовало меня. Отойдет. У детей в таком возрасте психика пластичная. Пройдет время, и ужас, испытанный на дороге, изгладится из ее памяти. Чарны смотрел на ребенка с удивлением, но вопросов не задавал. Я, впрочем, и не собирался объяснять.

– Далее мы сами, – сказал поляку у холма. – Путь известен. Можете уезжать, господин лейтенант.

– Мне нужно знать, где вас искать, – насторожился он.

– Через три-четыре дня будем возвращаться этой же дорогой, – сказал я. – Захотите – найдете.

– До встречи, господин капитан! – кивнул он и развернул коня. Я молча смотрел ему вслед. Лети, птичка, лети! Возвращаться этим путем мы не собираемся. Более того, спустя день, свернем на лесную дорогу, и ей проберемся к Залесью. Этот путь хорошо знает Кухарев – зря, что ли, я его брал? Лучше бы, конечно, пристрелить поляка, я и намеревался это сделать, но не захотел пугать Машу. Достаточно она видела смертей. А отведи я Чарного подальше, тот бы сообразил – умный, сука! Осторожный, как волк, убедился в этом по пути. И еще неизвестно, кто бы кого грохнул. Приказать же егерям нельзя – пришлось бы объясняться с офицерами. Ведь в глазах остальных поляк – русский купец, честно исполнивший поручение генерала.

Дальше был спокойный поход, никто не повстречался нам на пути. А после того как свернули с торной дороги – и подавно. Две ночи в лесу, и впереди забрезжил обширный луг, укрытый снегом. Знакомые места. Только путь к ним преграждали сваленные на дорогу деревья. Из густых веток грозно выглядывали наконечники пик и штыки ружей.

– Кто такие? – окликнули из-за баррикады, и голос показался мне знакомым. – Чего приперлись?

Ласково нас здесь встречают! Я остановил Каурку, но ответить не успел – вперед на своей кобылке протиснулся Кухарев.

– Не признал, Егорка? – спросил весело. – Это я, Кухарев.

– Ефимка? – удивленно ахнули за деревьями.

– Кому Ефимка, а кому и его благородие господин подпоручик и Георгиевский кавалер, – важно сказал Кухарев и распахнул полушубок. – Горжет и крест видишь?

– Правда, что ли? – засомневались за баррикадой.

– А ты подойти и глянь, коли зенки заплыли, – хмыкнул Кухарев. – Залил, небось, с утра? Добрался до господской водки?