Битва за Родину - Битва за Родину (2021)

Последними приехали на двух волгах, начальник милиции Петровска — полковник Сидоренко и прокурор города — Погосян. Оба знакомые деда и отца. Высокий, похожий на медведя лысый белокожий Сидоренко, с маленьким, полненьким и смуглым прокурором с пышными усами и густой черной шевелюрой, тронутой пепельной сединой, смотрелись полными противоположностями.

Но не успели они осмотреть труп и дать начальственные указания забегавшим подчиненным, как во двор влетели ещё два темно-зеленых «УАЗика», шустро выскочившие пара солдат в касках разместились по сторонам, придерживая висящие на ремнях «АК-74».

Из машины выпрыгнул Сергей Петрович Трофимов — капитан особого отдела, сослуживец отца. Я изредка бывал в части и его знал. Из второго «УАЗа» неторопливо вылез высокий и плечистый мужчина в фуражке и зеленом армейском плаще.

Трофимов подошёл к трупу, вгляделся в него, затем подошел к Погосяну и Сидоренко и что-то им сказал. Затем в разговор вступил его плечистый военный. Говорили они между собой тихо, и я ничего не услышал.

Затем четверка дружно направилась к УАЗику, где сидели мы с отцом.

— Мы забираем Александра Шелестова и его сына. Погибший — объявленный в розыск, подполковник Петренко. Это дело в компетенции военной прокуратуры, — твердо заявил сержанту Трофимов.

— Но…, — сержант растеряно посмотрел на Сидоренко и Погосяна.

— Делай, что тебе говорят, — рыкнул главный мент.

Прокурор величественно кивнул, подтверждая слова коллеги.

— Слушаюсь, — вытянулся в струнку милиционер.

Потом нас погрузили в УАЗик и повезли в часть. Меня терзали часа полтора. Пришлось рассказать им наспех выдуманную историю. Шёл на нулевой урок — политинформацию. Хотел взять тетрадку для конспектирования, чтобы записывать, потому что комсорг обещал гонять по теме, но забыл. Пришлось быстро возвращаться. Подхожу к дому, а там там дед какой-то достает ствол с багажника, и на родителей направляет. Я, как сын военного, занимаюсь рукопашным боем в «Звезде» у Зорина Игоря Семеновича, тоже в прошлом боевого офицера. И среагировал на угрозу автоматически. А дальше изложил всё, как и было.

Промучили меня полтора часа, но никаких противоречий не нашли, и любезно отвезли домой на военном уазике. Отцу пришлось задержаться. Особист и военный прокурор отпустили его только поздним вечером.

Мама, естественно, дома осталась. Позвонила в НИИ и отпросилась у начальника. Родительница переживала, что у бати будут крупные неприятности. Мои доводы на неё действовали слабо. Умом она понимала: я прав, отец только защищался, Петренко переехал подельник, и ничего предъявить не могут. Но эмоционально ждала больших проблем. Еле успокоил мамулю.

Вечером позвонил дед. Говорить ему о нападении не стали. Мама хотела рассказать о происшествии, и попросить помощи, но я эти попытки пресек. Здоровье у деда не железное с сердцем периодически проблемы. Не хватало его ещё в эти разборки впутывать и заставлять волноваться. И батя разозлится, если узнает, что мать доложила генерал-лейтенанту о нападении. Лучше я ему сам все аккуратно расскажу при личной встрече. Тем более что в скором времени он сам может об этом узнать.

Константин Николаевич, сообщил, что рано утром в воскресенье к нам заедет шофер и привезет меня на дачу в Жаворонках. Дед будет меня ждать там. Как я понял, наступило время для откровенного разговора с Ивашутиным.

— Леша ты готов к поездке? — с намеком спросил меня дед.

— Полностью, — подтвердил я. Немного волновался, но держал эмоции под контролем. В воскресенье решится многое. Либо мы объединяемся, действуем, и у страны появляется шанс выжить, либо система перемелет нас в труху. Степень риска я понимал, и был готов к любому развитию событий.

29 октября 1978 года. Воскресенье.

США. Штат Вирджиния. Округ Фэрфакс. Лэнгли. Штаб-квартира ЦРУ. Утро.