Битва за Родину - Битва за Родину (2021)

— Он пил не больше чем другие члены ЦК КПСС, — усмехнулся я, — просто Кулаков был отличным специалистом в сельском хозяйстве. Досконально знал дело, которым занимался. И обладал большим авторитетом в отрасли. Такой конкурент в борьбе за власть был Андропову не нужен. И Юрий Владимирович накачивал Брежнева сводками, где приводились выдержки из западных СМИ и вещания радиостанций, рассказывавших о скорой смерти Брежнева и его преемнике Кулакове. И тогда «второй Ильич» окончательно списал Федора Давыдовича. Кулаков попал в опалу, и его можно было смело убирать. Это было настолько очевидно, что на похороны Федора Давыдовича верхушка Политбюро просто не приехала.

— Это ни о чём не говорит, — вмешался дед, — Иосиф Виссарионович был настоящим народным вождем с непререкаемым авторитетом в стране, а спустя пару-тройку лет после его смерти, большинство близких соратников плюнули на его могилу. «Культ личности» хором при Никитке осуждали.

— Дед, о Сталине это отдельная история. Давай не будем отвлекаться. Так вот обстоятельства смерти Кулакова удивительно напоминают таковые у Гречко. Федор Давыдович регулярно проходил обследования у врачей. Его признавали здоровым. Никаких серьезных патологий, критических для жизни обнаружено не было. И вот вечером Кулаков в свою комнату поработать. Иногда он засиживался там до полуночи, поэтому родственники спохватились только утром. Кулаков был мертв. Рядом бутылка водки «Посольская». И вот здесь появляется ещё один интересный персонаж — главный «кремлевский» врач Часов. Он и зафиксировал смерть от сердечной недостаточности. А первым к мертвому телу Кулакова подоспел Василий Тихонович Богомазов, протеже Федора Давыдовича, заместитель председателя «Сельхозтехники СССР». В кругу близких друзей Богомазов утверждал, что Федора Давыдовича отравили ядом в бутылке «Посольской». Затем отрицал свои слова, и просил никому о них не рассказывать. Спустя некоторое время Богомазов умирает при стандартной операции шунтирования на сердце. В палате было 10 человек подготовленных к такой операции. У всех она прошла удачно, кроме Василия Тихоновича.

— Слушай к чему этот туман? — не выдержал Ивашутин, — Давай конкретику. Что, где, когда.

— Вот мы сейчас к ней и подходим. Смотрите, какая закономерность в обоих случаях прослеживается. Гречко и Кулаков обладали отличным для своих лет здоровьем. Оба мешали Андропову. Один был недоволен раздутыми штатами и увеличением влияния КГБ, другой — конкурент в борьбе за кресло генсека. Оба попадают в немилость к Брежневу. Оба умирают при странных обстоятельствах. Родные находят их утром, хотя и первый и второй скончались вечером-ночью. Причины смерти названы стандартные. Сердце остановилось. Об обоих распространяются слухи, что они были алкоголиками. Всё четко по одной схеме идет. Даже напрягать фантазию не стали.

А теперь я расскажу, кто и как их устранил. Петр Иванович, вы как бывший начальник КГБ должны слышать о полковнике медицинской службы профессоре Георгии Моисеевиче Майрановском, и возглавляемой им с 1937-го года «Лаборатории Х», занимающейся исследованиями в токсикологии и разработкой смертельных, но не обнаруживаемых никакой экспертизой ядов.

Лицо Ивашутина каменеет. Суровый взгляд впивается в меня. Несколько секунд начальник ГРУ молчит, поджав губы, затем, нехотя признается:

— Допустим. Но Майрановского арестовали в 1951-ом по делу врачей.

— Правильно, — подтверждаю я, — Майрановского и его подельников обвинили в сионистком заговоре и покушении на Сталина, что было абсолютно естественно для того времени. Следствие, а затем проверка уже при Хрущеве, выявили, что сотрудники «Лаборатории Х» во главе с Георгием Моисеевичем, входившие в Двенадцатый отдел ГУГБ НКВД СССР, в период с 1937-ой по 1950 годы, провели десятки ликвидаций и исполнение смертных приговоров с использованием ядов.