Отряд - Игорь Валериев (2020)

– Нет, Тимофей, мой дом теперь здесь. Куда я от детей. Господин Чан Шунь своих племянников не отпустит никуда от себя. Если только силой попытаться увезти. Только кому от этого лучше будет. Чан Шунь уже мне сказал, что они будут его наследниками, а кем они будут там. Да и кто их примет полукровок. А здесь они дома. Нет, я никуда не поеду. Хотя, на станицу хоть одним глазком посмотреть хочется, – сестрёнка улыбнулась и на этот раз мечтательно. – Могилам родителей, деда с бабкой поклониться.

– Закончится эта война и я, думаю, господин Чан не откажет отпустить тебя на некоторое время хотя бы в станицу. Если я буду здесь ещё служить, то сам провожу тебя, а если нет, то помнишь Ромку Селевёрстова, которого ещё Лисом дразнили?

– Помню, – Алёна-Куифен рассмеялась. – Я его один раз крапивой отстегала, когда он меня поцеловать хотел. Нам тогда лет по девять было.

– Теперь-то его так просто не отстегаешь. Он у нас хорунжий. За бой на Колушаньских высотах представлен к ордену Святого Георгия четвёртой степени. Так что скоро тоже потомственным дворянином станет, – я со значительной миной на лице поднял указательный палец вверх. – Вот он тебя, если меня отзовут из командировки в столицу, и проводит до станицы. Я постараюсь договориться с командованием.

– Не знаю, может быть, деверь и разрешит. Но пока об этом говорить рано. Господин Чан сказал, что сейчас даже не позволит тебе увидеться с племянниками. А то те по-детски могут рассказать эту информацию не тому, кому надо. Жалко, конечно, что всё так сложилось, – Алёнка глубоко вздохнула, потом улыбнулась и попросила. – Лучше расскажи, как ты жил все эти годы.

Раз просят, надо рассказать. Моё повествование заняло времени значительно больше, чем у сестры, так как она меня постоянно перебивала, уточная информацию про то или иное событие, а также по личностям. Про братов и их семьи пришлось рассказывать подробно, все они являлись когда-то её товарищами по играм. Подробно рассказал про школу для казачат, Золотого Лю, красных волков, спасение цесаревича, учебу в юнкерском училище, награждение императорской четой, про имение под Гатчиной, службу в личной охране Великого князя Николая Александровича, мою поездку за принцессой Орлеанской в Англию, бои с хунхузами на Амуре, учебу в Академии. Пускай слушают, да записывают. Надо же было дать понять моему деверю, что шурин-то у него со связями.

Про то, что являюсь акционером завода по производству ручных пулемётов и соавтором с генералом-майором Мадсеном тоже заострил внимание. А что, с Китаем мы в ближайшее время после китайского похода воевать не будем, вернее всего, а нам с Вильгельмом Германом Олафом Мадсеном рынок сбыта нужен. И Китай, как сегмент этого рынка, был бы таким хорошим куском пирога.

Нашу беседу-рассказ прервала служанка, которая вошла в комнату и, низко поклонившись, сообщила Куифен, что её ждут в детских покоях. Сестра послушно встала и перевела для меня сказанное служанкой, хотя я итак почти полностью понял её.

– Жалко, что так мало поговорили. Но я надеюсь, что мы ещё встретимся, брат, – произнесла Алёна, после чего, сделав ко мне шаг, нежно поцеловала в щёку.

– Я тоже надеюсь, что мы в Гирине пробудем ещё какое-то время, и нам удастся увидеться. Но если не получится, то знай, я очень рад, что ты осталась жива и у тебя всё хорошо. Также знай, что у тебя есть на этом белом свете человек с родной кровью, который тебя очень любит и сделает всё возможное, чтобы ты была счастлива, – произнеся эти слова, я поцеловал сестрёнку в обе щеки. Та погладила меня по щекам и со слезами на глазах вышла из комнаты.

Не успела Алёна-Куифен со служанкой выйти из комнаты, как на пороге появился переводчик дзяньдзюня, проводивший меня до отведённого для русских офицеров места пребывания.